Каждаяиз прилипал была длиною более трех
футов, и когда они плыли быстро, они извивались всем телом, как угри.
По лицустарикакатилсяпот, но теперь уже не толькоот солнца.Во
время каждогонового круга,который такспокойно и,казалось, безмятежно
проплывала рыба, старик выбирал всебольше лесыитеперьбыл уверен, что
через два круга ему удастся всадить в рыбу гарпун.
"Но я должен подтянуть ее ближе, гораздо ближе,- подумал он.-И не
надо целиться в голову. Надо бить в сердце".
"Будь спокойным и сильным, старик", - сказал он себе.
Во время следующего круга спина рыбы показалась над водой, но плыла она
всеещеслишкомдалекоотлодки. Рыбасделалаещеодин круг, но была
по-прежнемуслишкомдалекоотлодки, хотяи возвышалась над водойкуда
больше.Старик знал,что, выберион еще немного лесы, он мог бы подтащить
рыбу к самому борту.
Он ужедавно приготовил гарпун; связка тонкоготроса лежала в круглой
корзине, а конец он привязал к битенгу на носу.
Рыбаприближалась, делаясвой круг, такая спокойнаяи красивая, чуть
шевеля огромным хвостом. Старик тянул лесу что было силы, стараясь подтащить
рыбу какможно ближе к лодке.На секундурыба слегка завалиласьнабок.
Потом она выпрямилась и начала новый круг.
- Ясдвинулее сместа,- сказал старик.- Я все-таки заставилее
перевернуться.
У него снова закружилась голова, ноонтянул лесу с большой рыбой изо
всех сил. "Ведь мне все-такиудалосьперевернуть ее на бок,- думал он. -
Можетбыть,наэтотразясумею перевернутьеена спину.Тяните!-
приказывал он своимрукам.- Держите меня,ноги! Послужи мне еще, голова!
Послужи мне. Тыведь никогда меня не подводила. На этот разя переверну ее
на спину".
Еще задолго до того,как рыба приблизилась к лодке, он напряг все свои
силы и стал тянутьчто было мочи.Но рыба лишь слегка повернулась набок,
потом снова выпрямилась и уплыла вдаль.
- Послушай, рыба! - сказал ей старик.- Ведь тебевсе равноумирать.
Зачем же тебе надо, чтобы и я тоже умер?
"Этакмненичегоне добиться", -подумал старик. Во ртуу него так
пересохло, чтоонбольше не могговорить, и небылосилдотянутьсядо
бутылки с водой. "На этот раз я должен подтащить ее к лодке, - подумал он. -
Надолго меня не хватит". - "Нет, хватит, - возразил он себе. - Тебя, старик,
хватит навеки".
Во время следующего кругастарик чуть было ее не достал, но рыба снова
выпрямилась и медленно поплыла прочь.
"Ты губишь меня, рыба, - думал старик. -Это, конечно,твое право. Ни
разу в жизни я не видел существа более громадного, прекрасного, спокойного и
благородного,чемты. Ну чтоже, убейменя. Мне ужевсе равно, кто кого
убьет".
"Опять утебя путаетсяв голове, старик! А головау тебя должна быть
ясная.
Приведи свои мысли в порядоки постарайся переносить страдания,как
человек... Или как рыба", - мысленно добавил он.
- А ну-ка, голова, работай, - сказал он так тихо, что едва услышал свой
голос. - Работай, говорят тебе.
Еще два круга все оставалось по-прежнему.
"Чтоделать?-думал старик.Всякийраз, когда рыбауходила,ему
казалось, что он теряет сознание. - Что делать? Попробую еще раз".
Он сделал ещеоднупопытку и почувствовал, что теряет сознание, но он
все-таки перевернул рыбуна спину. Потом рыба перевернулась обратно и снова
медленно уплыла прочь, помахивая в воздухе своим громадным хвостом.
"Попробую еще раз", - пообещал старик,хотя руки у него совсем ослабли
и перед глазами стоял туман.
Он попробовал снова, и рыбаснова ушла. "Ах, так? - подумал он и сразу
же почувствовал, как жизнь в нем замирает. - Я попробую еще раз".
Он собралвсюсвою боль, и весьостаток своих сил, ивсю свою давно
утраченную гордость и кинул их на поединок с муками, которые терпела рыба, и
тогда онаперевернуласьна боки тихонько поплыла набоку, едва-едване
доставаямечомдо обшивки лодки; она чуть было непроплыла мимо, длинная,
широкая, серебряная, перевитая фиолетовыми полосами,иказалось, что ей не
будет конца.
Старикбросиллесу, наступил на нее ногой, поднял гарпун таквысоко,
как только мог, и изо всей силы, котораяу него былаикоторую он сумел в
эту минуту собрать,вонзилгарпун рыбе в бок, как раз позади ее громадного
грудного плавника,высоковздымавшегося надморем до уровнячеловеческой
груди. Он почувствовал,как входитжелезо вмякоть, и, упершись в гарпун,
всаживал его все глубже и глубже, помогая себе всей тяжестью своего тела.
Итогдарыба ожила, хотьи несла уже в себесмерть,-онавысоко
поднялась надводой, словно хвастаясвоейогромной длиной и шириной, всей
своейкрасой имощью.Казалось,что она виситв воздухе надстариком и
лодкой. Потом она грохнулась вморе, залив потоками водыи старика,и всю
его лодку.
Старикаодолеласлабостьидурнота; онпочти ничего не видел.Но,
опустив бечеву гарпуна, он стал медленно перебирать ее в изрезанных руках, а
когдазрение вернулось,онувидел, что рыба лежитнаспине,серебряным
брюхом кверху. Рукояткагарпуна торчала наискось из ее спины, а море вокруг
было окрашено кровью ее сердца. Сначалапятно былотемное,словно голубую
воду на целую милю вглубь заполнила стая рыб. Потом пятно расплылось и стало
похоже на облако. Серебристая рыба тихо покачивалась на волнах.
Старик не сводил с нее глаз, пока зрение у него опять незатуманилось.
Тогда он дважды обмотал веревку гарпуна о битенг и опустил голову на руки.
"Чтоже этос моей головой? - сказал он, прижавшисьлицом кобшивке
носа.- Ястарыйчеловек, и я оченьустал.Но я все-таки убил эту рыбу,
которая мне дороже брата, и теперь мне осталось сделать черную работу.