Насекунду он придержалеепальцами;напряжение
увеличилось, и бечеву потянуло прямо вниз.
- Клюнула, - сказал старик. - Пусть теперь поест как следует.
Он позволиллесе скользить междупальцами,алевойрукойпривязал
свободныйконецдвух запасных мотков к петледвухзапасных мотков второй
удочки. Теперь все было готово. У него в запасе было три мотка лесы по сорок
саженей в каждом, не считая той, на которой он держал рыбу.
- Поешь еще немножко, - сказал он. - Ешь, не стесняйся.
"Ешьтак,чтобыостриекрючкапопалотебев сердце иубило тебя
насмерть, - подумал он. - Всплывисама и дай мне всадить в тебя гарпун.Ну
вот и ладно. Ты готова? Насытилась вволю?"
- Пора!- сказалон вслух и, сильно дернув обеими руками лесу, выбрал
около ярда,апотомсталдергать еесноваиснова,подтягивая бечеву
поочередно то одной, то другой рукой инапрягаяпри каждом рывкевсю силу
рук и тела.
Усилия егобыли тщетны.Рыба медленноуходила прочь, и старик не мог
приблизить ее к себе ни на дюйм.Леска у него была крепкая, рассчитанная на
крупную рыбу, ионперекинул ее заспину и натянул тактуго,что по ней
запрыгаливодяные капли. Затемлеса негромкозашипела вводе,а онвсе
держал ее, упершись в сиденьеи откинув назад туловище. Лодканачалачуть
заметно отходить на северо-запад.
Рыба плыла и плыла, и они медленно двигались по зеркальной воде. Другие
наживкивсёещебыли закинуты вморе,но старикничегоне могс этим
поделать.
- Эх, если бы со мной был мальчик! - сказал он. - Меня тащит на буксире
рыба,аясам изображаю буксирныйбитенг. Можнобы привязать бечевкук
лодке.Но тогда рыба, чего доброго, сорвется. Ядолжен крепко держать ее и
отпускать по мере надобности. Слава богу, что она плывет, а не опускается на
дно... Ачто я стану делать,если она решит пойтивглубину? Что я стану
делать,если онапойдеткамнем на дно и умрет? Не знаю.Там будет видно.
Мало ли что я могу сделать!
Он упирался в бечеву спиной и следил за тем, как косо она уходит в воду
и как медленно движется лодка на северо-запад.
"Скоро она умрет, - думал старик. - Не может она плыть вечно".
Однако прошло четыре часа,рыба все также неутомимо уходила вморе,
тащаза собойлодку,астарик всетакже сидел,упершисьвбанку, с
натянутой за спиной лесой.
- Когда я поймалее, был полдень, - сказал старик. - А я до сих пор ее
не видел.
Перед тем как пойматьрыбу, он плотно натянул соломенную шляпу на лоб,
и теперьона больнорезала емукожу. Старику хотелосьпить, и, осторожно
став на колени, так, чтобы не дернуть бечеву, он подполз какможноближе к
носу и одной рукой достал бутылку. Откупорив ее, он отпил несколько глотков.
Потом отдохнул, привалившись к носу. Онотдыхал, сидя на мачте со скатанным
парусом, стараясь не думать, а только беречь силы.
Потом он поглядел назад и обнаружил, что землиуже не видно. "Невелика
беда,- подумал он. -Я всегдасмогу вернуться,правя на огни Гаваны. До
захода солнца осталось два часа, может быть, она ещевыплывет за это время.
Если нет, то она, может быть,выплывет при свете луны. А то, может быть, на
рассвете.Руки у меня не сводит, и я полон сил. Проглотила ведь крючок она,
ане я.Ночтоже этоза рыба, если онатак тянет!Видно, онакрепко
прикусилапроволоку. Хотелосьбы мне на нее поглядетьхоть одним глазком,
тогда бы я знал, с кем имею дело".
Насколько старик мог судить позвездам, рыба плыла всюночь, не меняя
направления. После заходасолнца похолодало, пот высох у негона спине, на
плечахина старых ногах,иемустало холодно.Днем онвытащил мешок,
покрывавшийящик с наживкой, и расстелил его на солнце сушить. Когда солнце
зашло, он обвязалмешок вокруг шеи и спустилего себе наспину, осторожно
просунув подбечеву. Бечеварезалатеперь куда меньше, и, прислонившись к
носу, он согнулся так, чтоему было почти удобно.По правде говоря, в этом
положении ему было только чуточку легче, ноонуверял себя, что теперь ему
почти совсем удобно.
"Я ничего не могу с ней поделать,но и она ничего не может поделать со
мной,-сказалсебе старик. -Во всякомслучае,дотехпор,пока не
придумает какой-нибудь новый фокус".
Разок он встал, чтобы помочиться черезборт лодки, поглядеть на звезды
и определить, куда идет лодка. Бечеваказаласьтоненьким лучиком, уходящим
от егоплеча прямо в воду. Теперьони двигалисьмедленнее, иогни Гаваны
потускнели, -по-видимому, течениеуносило их на восток. "Разогни Гаваны
исчезают - значит, мы идем все больше на восток, - подумал старик. - Если бы
рыба не изменила своего курса, я их видел бы еще много часов. Интересно, чем
окончилисьсегодня матчи? Хорошо бы иметь на лодкерадио!" Ноонпрервал
своимысли: "Неотвлекайся!Думай о том, что ты делаешь. Думай,чтобы не
совершить какую-нибудь глупость".
Вслух он сказал:
- Жаль, что со мной нет мальчика. Он бы мне помог иувидел бы всеэто
сам.
"Нельзя, чтобы в старости человек оставался один, -думал он. - Однако
это неизбежно. Не забытьбы мне съесть тунца, покуда он не протух, ведь мне
нельзя терять силы. Не забыть бы мне съесть его утром, даже если я совсем не
буду голоден. Только бы не забыть", - повторял он себе.
Ночью к лодке подплыли две морские свиньи, и старик слышал, какгромко
пыхтит самец и чуть слышно, словно вздыхая, пыхтит самка.
- Они хорошие, - сказал старик. - Играют, дурачатся и любят друг друга.
Они нам родня, совсем как летучая рыба.
Потом ему стало жалко большую рыбу, которую он поймал на крючок. "Ну не
чудо ли этарыба, иодинбог знает,скольколетона прожила насвете.
Никогдаеще мне не попадаласьтакаясильная рыба. Иподумать только, как
странно она себяведет!Можетбыть, она потому не прыгает, чтоужочень
умна.