--
Простите,чтоопоздал. --Он взглянул на своичасы-браслет. --Впрочем,
только на четыре минуты. Вырваться раньше я не мог.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сдевятидодесяти Форрест и егосекретарь занимались перепиской со
всякимиученымиобществами,питомникамиисельскохозяйственными
организациями.
У рядового дельца, работающего без секретаря, это отняло бы весьдень.
Но Дик Форрест поставил себя в центренекоей созданнойим системы, которой
онвтайнеоченьгордился.Важныеписьмаибумагионподписывал
собственноручно; на всем остальном мистер Блэйк ставил его штамп. Втечение
часасекретарь стенографировалподробные ответынаодни письма и готовые
формулировки ответов на другие. МистерБлэйк считал в душе, что он работает
гораздо больше своегохозяинаичто последнийпростофеноменпочасти
откапывания работы для своих служащих.
Ровно вдесять вошел Питтмен -- консультант по выставочномускоту,и
Блэйк удалился в свою контору,унося лотки с письмами, пачки бумаг и валики
от диктофонов.
С десятидо одиннадцати беспрерывно входилии выходилиуправляющие и
экономы.Всеони были вышколены, умели говорить краткои экономить время.
ДикФоррест приучил ихктому, что когдаониявляютсясдокладомили
предложением --колебаться иразмышлять уже поздно: надо думать раньше.В
десятьчасовБланка сменял помощник секретаряБонбрайт,садился рядомс
хозяином, и его неутомимый карандаш, летая по бумаге, записывал быстрые, как
беглыйогонь,вопросыиответы,отчеты,планыипредложения.Эти
стенографические записи,которые потом расшифровывались и переписывались на
машинке в двух экземплярах, были прямо кошмаромдля управляющих и экономов,
а иногда играли и роль Немезиды. Форрест и сам обладал удивительной памятью,
однако он любил доказывать это, ссылаясь на записи Бонбрайта.
Нередко после пяти -- или десятиминутного разговора с хозяином служащий
выходил от него весь в поту, вымотанный, разбитый,словно пропущенный через
мясорубку. В этот короткий, но чрезвычайно напряженный час Форрест брался за
каждого по-хозяйски,вникая во все детали его особой, сложной области. Так,
Томпсону,механику, он за четыре быстролетных минуты указал,почему динамо
при холодильнике Большого дома работает неправильно, подчеркнув, что виноват
самТомпсон; заставилБонбрайтазаписатьстраницу и главу тойкнигииз
библиотеки, которую должен был поэтому случаюпрочестьТомпсон;сообщил
ему,что Паркмен, управляющий молочной фермой, недоволенработойдоильных
машин и что холодильник на бойне работает с перебоями.
Каждый из его служащих был в своей области специалистом, но Форрест, по
общему признанию, знал все. Так, Полсон -- агроном, ответственный за пахоту,
жаловался Досону -- агроному, ответственному за уборку урожая:
--Яслужуздесьдвенадцатьлетинезамечал,чтобыФоррест
когда-нибудь прикоснулся к плугу, а вместе с тем он, черт бы его побрал,на
этом делесобаку съел! Знаете, онпросто гений! Воттакой случай:он был
занят чем-то другим и притом ему надо было следить, чтобыФурия не выкинула
какое-нибудьопасное коленце, ана следующий деньон в разговоре заметил,
будто мимоходом, что поле, мимо которого онпроезжал,вспаханона глубину
стольких-то дюймов -- и притом сточностью до полдюйма -- и чтопахали его
плугомтакой-тосистемы.
.. А возьмите запашку ПоппиМэдоу-- знаете, над
ЛиттлМэдоу, наЛос-Кватос... Я просто не знал,что с ней делать,-- мне
пришлось вывернутьи подзол. Ну,думаю, как-нибудь сойдет! Когдавсе было
кончено, он проехал мимо. Я глаз с него не спускал, а он даже как будто и не
взглянул на поле, но на следующее утро я получил в конторе такойнагоняй!..
Нет, мне не удалось провести его. С тех пор я никогда и не пытаюсь...
Ровно в одиннадцать Уордмен,ученый овцевод, ушел от Форреста, получив
приказание отправитьсяк половинедвенадцатогов машине вместе с Тэйером,
покупателем из Айдахо, смотреть шропширских овец; удалился и Бонбрайт, чтобы
разобраться в сделанныхсегодня заметках. Форрест наконецостался один. Из
проволочноголотка, где хранились неоконченныедела, -- таких лотковбыло
множество, и они былипоставлены один на другой попять штук, -- он извлек
изданную в штате Айова брошюру о свиной холере и стал ее просматривать.
Всвои сорок лет Форрествыгляделвесьма внушительно.Высокий рост,
большие серые глаза, темныересницы иброви, прямой, не очень высокий лоб,
светло-каштановыеволосы,слегка выступающие скулы и под ними обычныедля
такого строениячерепа легкиевпадины;челюсти крепкие, но немассивные,
тонкиеноздри, нос прямой, не слишком крупный,подбородокне раздвоенный,
крутой,но безтяжести;губыпочтиженственные и мягкоочерченные,но
чувствуется, что они могут приниматьоченьтвердое выражение. Кожа на лице
гладкая, покрытаязагаром, и только надбровями--там, куда падала тень
широкополой шляпы, -- лоб оставался белым.
В уголках рта и глаз таился смех,и самые морщинки вокруг губ казались
следом только что исчезнувшей улыбки. Вместе с тем каждая черта в лице этого
человека говорила о спокойной силе и уверенности. Да, Дик Форрест был уверен
всебе:уверен,чтокогдаон протянет руку к столу за нужной вещью,то
безошибочно и мгновенно найдет этувещь -- ни надюйм правееили левее, а
именнотам, где ей быть надлежит; уверен, пробегая брошюру о свиной холере,
что егоясный и внимательный ум не пропустит ничего существенного; уверен в
своем сильном теле,когда,сидяперед письменнымстоломнавращающемся
кресле, он откидывался на его крепкую спинку; уверен в своем сердце и уме, в
своей жизни и работе, в самом себе и во всем, что ему принадлежит.
Ион имел право на такую уверенность: еготело, мозг и жизненный путь
выдержалинемалоиспытаний.Сын богатыхродителей,он никогдане мотал
отцовских денег. Рожденный и воспитанный в городе, он вернулся к земле и так
преуспел, что гдебы скотоводы ни встретились, они непременно упоминали его
имя.Огромноеимениеегобыло свободноотдолгови закладных.Он был
владельцем двухсот пятидесяти тысячакров земли стоимостью от тысячи до ста
долларов за акр и отста долларов до десяти центов,причем была даже такая
земля,котораянестоилаипенни.Местноесельскоенаселениеине
представляло себе,какие суммы он затрачивал на обработкуи улучшение этих
угодий, на осушку лугов и болот, прокладывание дорог и оросительных каналов,
возведение построек и содержание Большого дома.