Не
помоглиему также ни отцовские миллионы,ни дворец на Ноб-Хилле, когда он,
сбросивкуртку, голыми кулаками, безвсяких раундовиправил, дралсяиз
последних сил то с Джимми Батсом, то с Джаном Шоияским и другими мальчиками,
представителямитогомужественногои крепкогопоколения,котороемогло
вырасти только в Сан-Франциско впериод его бурной и воинственной, мощной и
здоровойюности,--тогопоколения,изкотороговышлозатемстолько
боксеров, рассеявшихся по свету в поисках славы и денег.
Самым умным, что"Счастливчик" Форрест мог сделать для сына, было дать
ему этудемократическую закваску.Вглубинедуши Дикникогда не забывал
того,чтоонживетводворцесдесяткамислугичтоотецего--
могущественныйи влиятельный миллионер, но вместе с тем он научился уважать
демократиюи людей, которыедолжны рассчитывать только на самих себя ина
своируки.Оннаучилсяэтомутогда,когданаклассном состязаниипо
орфографиипобедилаМонаСангвинетти,аБерниМиллеробогналегона
состязаниях в беге.
ИкогдаТим Хэгэн всотый разразбил ему нос игубами после ряда
ударов под ложечку повалил его, ослепленного, задыхающегося, иДик сопели
не мог пошевелить распухшими губами,то никакие дворцы и чековыекнижки не
могли ему помочь. Он сам, своими кулаками,должен был отстоять себя. Именно
тут,весь впотуив крови.Дикнаучилсяупорной борьбе иумениюне
сдаваться, даже когда битва проиграна. Удары, которые ему наносил Тим,были
ужасны,ноДиквыдержал. Он крепилсядо тех пор, пока они не решили, что
одномудругого не побороть. Но к этому решению они пришли, только когда оба
в изнеможении лежали на земле,всхлипывая от боли и тошноты, от бешенства и
упрямства.Послеэтогоони подружились и вместеверховодили нашкольном
дворе.
"Счастливчик" РичардФоррест умер в том же месяце, в каком Дик окончил
школу. Дику исполнилось тринадцать лет; у него былодвадцать миллионов и ни
одногородственника, который бы могвмешиватьсяв его жизнь. У него были,
кроме того, дворцы, толпа слуг, паровая яхта, конюшни и летняя вилла у моря,
наюжномконцеполуострова,вМэнло,колониинабобов.Одинтолько
стеснительный придаток ко всему этому получил он, -- и это были его опекуны.
И вот в летний день в большой библиотеке Дик присутствовал на их первом
совещании.Их былотрое,всепожилые, богатые, юристыи дельцы; все--
бывшиекомпаньоныего отца.Когдаони изложилиДикуположение дел,он
почувствовал, что, несмотря на их самые благие намерения, у него нетс ними
решительнониоднойточки соприкосновения. Ведь их юностьбылаужетак
далекаотних. Кроме того, ему стало совершенно ясно, чтоименно его, вот
этого мальчика,судьбойкоторогоони такозабочены, этипожилые мужчины
совершенно не понимают.
Поэтому Диксприсущейему категоричностью решил,
что только он один в целом мире знает, что для него самое лучшее.
Мистер Крокетт произнес длинную речь, и Дик выслушалее с подобающим и
настороженнымвниманием,киваяголовойвсякийраз,когдаговоривший
обращался прямо к нему. Мистер Дэвидсон и мистер Слокум также высказали свои
соображения, и онотнесся к ним неменеепочтительно. Междупрочим.Дик
узнал из ихслов, какой прекрасныйи благородный человекбыл его отец,а
также, какую программу выработалиего опекуны, чтобы сделатьиз него столь
же прекрасного и благородного человека.
Когда они кончили свои объяснения, слово взял Дик.
-- Явсе обдумал, --заявилон,--и прежде всего-- я отправлюсь
путешествовать.
--Путешествия --этопотом, моймальчик,-- мягкопояснил мистер
Слокум. -- Когда...ну... когда вы приготовитесь в университет... вам будет
очень полезно -- да, да, чрезвычайно полезно... провести годик за границей.
-- Разумеется, --торопливо вмешался мистер Дэвидсон,заметив,что в
глазах мальчика вспыхнуло недовольство и он с бессознательным упорством сжал
губы,-- разумеется, можно будет идоэтого совершать небольшиепоездки,
например,вовремяканикул...Моиколлеги,наверное,согласятся,что
подобные поездки-- разумеется,при соответствующемруководстве и должном
надзоре, -- что такие поездки во время каникул могут быть поучительны и даже
желательны.
--А сколько, вы сказали,у меня денег? -- спросил Дик ни с того ни с
сего.
-- Двадцать миллионовпо самому скромному подсчету... да, примерно эта
сумма, -- не задумываясь, ответил мистер Крокетт.
-- А если я скажу вам, чтомне сейчас нужно сто долларов? -- продолжал
Дик.
-- Но...это...гм... -- имистер Слокум вопросительно посмотрелна
своих коллег.
-- Мы были бы поставлены в необходимость спросить вас, на что вам нужны
эти деньги, -- ответил мистер Крокетт.
-- А что, если я... -- очень медленнопроговорил Дик, глядяв упор на
мистера Крокетта,--если я отвечу вам, что оченьсожалею,но объяснять,
зачем они мне нужны, не хочу?
--В такомслучаевы бы их не получили,-- ответилмистерКрокетт
весьмарешительно, и в его ответепослышалось даже некоторое раздражение и
досада.
Дик задумчиво кивнул головой, как бы стараясь запомнить этот ответ.
-- Ну,конечно, мой друг, -- поспешно вмешался мистер Слокум, -- вы же
слишком молоды, чтобы распоряжатьсясвоими деньгами, сами понимаете. И пока
мы призваны это делать вместо вас.
-- Значит, я без вашего разрешения не могу взять ни одного пенни?
-- Ни одного! -- отрезал мистер Крокетт.
Дик снова задумчиво покачал головой и пробормотал:
-- О да, понимаю...
--Конечно, вполне естественнои даже справедливо, чтобы выполучали
небольшие карманные деньги на ваши личные траты, -- добавил мистер Дэвидсон.