Но послетого какодна или двечуть не умерлиот испуга,он
решил, поручаяэто деломне,выбирать длянадувательстваболеекрепких
людей, и ну вот как, например, сегодня вас... С ним случилась ещевот какая
история:кнамприехалаподруга Эрнестины,миссКоглан,студентка. Он
ухитрилсяпоставить ее у выхода из трубы, а сампрыгнул с вышки иприплыл
сюда от того конца трубы. Через несколько минут,когда онабыла чуть нев
обмороке, уверенная, чтоонутонул, онзаговорил с ней втрубуужасным,
замогильным голосом. Тут она в самом деле потеряла сознание.
--Должнобыть, слабонервнаядевица, --заметилГрэхем,борясьс
неудержимымжеланиемпосостязатьсясПаолой,чтобывидеть,какона
выбивается из сил, стараясь не отстать.
-- Ну, ее особенно винить нельзя, -- возразила Паола. -- Совсем девочка
-- восемнадцать лет, не больше, -- и, как водится, влюбилась в Дика. Все они
так. Ведь знаете, когда Дик разойдется, он становится прямо мальчишкой, и им
не верится, что перед нимимногоопытный, зрелый, много поработавший пожилой
джентльмен.Самое неловкоебылото, что, когдабедную девочкупривели в
чувство, она, не успев еще опомниться, сразувыдала тайну своегосердца. У
Дика сделалось такое лицо, когда она пролепетала...
-- Вычто там, ночевать собираетесь? -- раздалсяв трубу голос Берта,
причем казалось, что он кричит в мегафон.
-- Господи! -- воскликнулГрэхем, успокаиваясь ивыпуская руку Паолы,
которую он в первую минуту невольносхватил. -- Теперь и яиспугался. Ваша
девочка отомщена: досталось и мне от вашей трубы.
-- Анампора вернуться в мир, -- заметила Паола.-- Нельзя сказать,
что это самое уютное местечко для болтовни. Кому отправляться первым? Мне?
--Разумеется,аяпоплывузавами:оченьжаль,чтоводане
фосфоресцирует. Тогда я мог бы следовать за вашей ступней, как тот малый, --
помните, у Байрона?
Он услышал в темноте ее одобрительный смешок и затем слова:
-- Ну, я поплыла.
Хотя вокруг не было ни малейшего проблеска света,
Грэхем догадался по легкомуплеску, что Паола нырнула головой вниз, он
почти видел внутреннимвзором, каккрасивоонаэто сделала, хотяобычно
плавающие женщины очень неграциозны.
--Кто-нибудьвам проболтался,--заявилБерт,как толькоГрэхем
появился на поверхности и вылез из бассейна.
-- А вы тотразбойник, которыйстучалкамнями под водой? -- упрекнул
его, в свою очередь, Грэхем. -- Если бы я проиграл,я опротестовал бы пари.
Это была нечистаяигра,заговор,иэксперты, наверное,призналибыее
шулерством. Я мог бы предъявить иск...
-- Но ведь вы же выиграли! -- воскликнула Эрнестина.
-- Бесспорно,и потому я не подам в суд ни на вас, нинавашубанду
жуликов,есливырасплатитесь немедленно.
Постойте, выдолжны мнеящик
сигар...
-- Одну сигару, сэр!
-- Нет, ящик! Ящик!
--Впятнашки!Давайте игратьвпятнашки! -- крикнулаПаола. -- В
пятнашки! Я вас запятнала!
Немедленноперейдя от словк делу,онахлопнула Грэхема по плечуи
нырнула в воду. Неуспел он кинутьсяза ней, как Бертобхватил его и стал
вертеть,был запятнан сам и запятнал Дика, не дав емуудрать. Дик погнался
черезвесь бассейн за женой, Берт и Грэхем пытались плыть ему наперерез,а
девушки взбежали на вышку и выстроились там пленительным отрядом.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Доналд Уэйр, весьма посредственный пловец,не принималучастия в этом
состязании, но зато после обеда он, к досаде Грэхема, завладел хозяйкой и не
отпускал ееот рояля.Как этобывалообычновБольшомдоме,нежданно
нагрянули новые гости: адвокат АдольфВейл, которому надо было переговорить
с Диком об одном крупном иске относительно прав на воду;ДжеремиБрэкстон,
только что приехавший из Мексики старший директор принадлежащих Дику золотых
рудников "ГруппаХарвест",которые, как уверял Брэкстон, былипо-прежнему
неистощимы;Эдвин О'Хэй --рыжеволосый ирландец, музыкальный и театральный
критик, и Чонси Бишоп -- издатель и владелец газеты "Новости Сан-Франциско",
университетский товарищ Дика, как узнал потом Грэхем.
Дикзасадил часть гостей за игрув карты, которую он называл "роковой
пятеркой"; игроками овладел страшныйазарт, хотя ихвысший проигрыш был не
вышедесятицентов,абанкометмог вкрайнемслучаеза десятьминут
проиграть или выиграть девяносто центов.
Играли за большим столом в дальнем конце комнаты,иоттудато и дело
доносились шумные возгласы: одни просили одолжить им мелких денег, другие --
разменять крупные.
В игре участвовалодевять человек,и за столомбылотесно,поэтому
Грэхемне столько играл сам,сколько ставилна карты Эрнестины, все время
поглядывая в другой конецдлинной комнаты,гдеПаолаФоррестискрипач
занялись сонатамиБетховена ибалетамиДелиба.Брэкстон просилповысить
максимальный выигрыш додвадцати центов, а Дик, которому отчаянно не везло,
--онуверял,чтоухитрился проиграть целыхчетыредолларашестьдесят
центов, -- жалобномолил кого-нибудь сорвать банк, чтобы было чем заплатить
завтраутромза освещениеиуборку комнаты.Грэхем, проиграв с глубоким
вздохом своюпоследнюю мелочь, заявилЭрнестине,что пройдется по комнате
"для перемены счастья".
-- Я же вам предсказывала... -- вполголоса заметила Эрнестина.
-- Что? -- спросил он.
Она бросила многозначительный взгляд в сторону Паолы.
-- В таком случае я тем более пойду туда, -- ответил он.
-- Не можете отказаться от вызова? -- подтрунила она.
-- Если бы это был вызов, я бы не посмел принять его.
-- В таком случае считайте это вызовом! -- заявила она.