Внезапноежеланиеполучитьответнасвойвопросзаставилоего
задуматься иокинутьвзглядом эту длиннуюкомнату свысоким потолкомиз
огромных балок,висячую галерею,украшенную трофеями,собраннымисо всех
концовсвета,инаконецсамогоДикаФорреста--хозяинавсехэтих
материальныхблаг, мужа этой женщины, который сейчас игралтак же,как он
работал, --отвсегосердца, ивеселосмеялсянад Ритой,пойманнойв
плутовстве: она несдала карту в масть, -- ведь Грэхем никогдане закрывал
глазанасуровуюправду.Азавсемиэтимивопросамииабстрактными
рассуждениями стояла живая женщина -- Паола Форрест, блестящая,прелестная,
необыкновенная,воплощение подлинной женственности. С той минуты, когдаон
увидел Паолу впервыеи был поражен образом всадницы на тонущем жеребце, она
словно заворожила его мужское воображение. Ведь он меньше всего был новичком
в отношении женщин и обычно держал себя,как человек, утомленныйих убогим
однообразием.Встретитьнезауряднуюженщинубыловсеравно, чтонайти
великолепную жемчужину в лагуне, опустошенной многими поколениямиискателей
жемчуга.
-- Рада видеть, что вы еще живы, -- засмеялась Паола,черезнекоторое
время обратившись к нему.
Она и Льют уходили спать. Между тем составилсяновый бридж: Эрнестина,
Берт, Джереми Брэкстон и Грэхем, а О'Хэй и Бишоп уже склонились над шашками.
-- Наширландец в самом деле очарователен, толькоему нельзя садиться
на своего конька, -- продолжала Паола.
-- А конек, видимо, музыка? -- спросил Грэхем.
-- Когда дело касаетсямузыки,он становитсянесносным, --заметила
Льют. -- Этоединственное,в чем ондействительно ничего непонимает. Он
может прямо с ума свести...
--Успокойся, -- засмеялась Паолагруднымсмехом,-- вывсе будете
отомщены.Диксейчасшепнулмне,чтобы я назавтрашнийвечерпозвала
философов.А вызнаете,каконилюбят поговоритьо музыке! Музыкальный
критик -- это их законная добыча.
-- Терренс сказал как-то, что на эту дичь охота разрешена в любое время
года, -- добавила Льют.
-- Терренс иАарондоведутего до того,что он запьет,--смеясь,
продолжалаПаола, --не говоря уже о Дар-Хиалес егоциническойтеорией
искусства, которую он, конечно,в опровержениевсего,чтобудет сказано,
ухитрится применитькмузыке.Сам-тоонневеритнина грошвсвою
циническую теорию и относится к ней так женесерьезно, как -- помните? -- к
своему танцу. Просто этоегоманера веселиться. Он такойглубокомысленный
философ, что надо же ему когда-нибудь и пошутить.
--Но еслиО'ХэйопятьсцепитсясТерренсом,--зловещимтоном
провозгласила Льют, -- я ужезаранее вижу, как Терренсберет его под руку,
спускаетсяснимв бильярднуюитамподкрепляет своиаргументысамой
невообразимой смесью напитков.
--Врезультатечего О'Хэй будетна другойденьсовсемболен, --
подхватила, посмеиваясь, Паола.
-- Я ему непременно скажу, чтобы он так и сделал! -- воскликнула Льют.
-- Вы недумайте, мывовсе не такиедурные, --обратиласьПаолак
Грэхему. -- Просто у нас в доме уж такой дух.Дику шалости нравятся, он сам
постоянно придумываетвсякиешутки. Это егоспособ отдыхать...Именно он
шепнул Льют насчет того, чтобы Терренс потащил О'Хэя в бар, я уверена.
-- Что ж, я скрывать не буду, -- ответила Льют глубокомысленно.-- Да,
идея принадлежит не мне одной.
В эту минуту к ним подошла Эрнестина и сказала Грэхему:
--Мы всеждемвас.Картыужесняли,вымой партнер. Да и Паола
собирается спать. Пожелайте ей спокойной ночи, и пусть уходит.
Паола удалилась вдесять часов.Бридж кончился в час. Дик, по-братски
обнявЭрнестину,дошелс Грэхемом доповорота в его сторожевуюбашню и,
пожелав ему спокойной ночи, решил проводить свою юную сестренку.
--Минутку,Эрнестина, -- сказал он припрощании" открыто иласково
глядяна неесмеющимисясерыми глазами;но голос его звучалсерьезнои
предостерегающе.
-- Ну, что я еще натворила? -- шутливо проворчала она.
-- Ничего... пока.Нолучшеи неначинай, иначе твое сердечко будет
разбито.Ведьтыещедевочка--что такоевосемнадцать лет!..Милая,
прелестнаядевочка, накоторуювсякий мужчина обратитвнимание. НоИвэн
Грэхем -- не "всякий".
--О, пожалуйста... Нечего меня опекать, я немаленькая! -- вспыхнув,
возразила она.
-- А все-таки выслушай меня. В жизни каждой молодойдевушкинаступает
такоевремя,когдапчелалюбвиначинаеточеньгромкожужжатьвее
хорошенькой головке. Тут-то и нужно удержатьсяот ошибки и не полюбить кого
не следует.Пока ты вИвэнаГрэхемаещене влюблена, твояединственная
задача -- не влюбиться и в дальнейшем. Он тебе не пара,да и вообще не пара
молоденькой девушке. Грэхем уже не юноша, он много пережил и, конечно, давно
и думать забыл о романтической любви и о юных птенчиках, -- тебе и за десять
жизней не узнать того, что для негоуже давно неновость.И если он опять
когда-нибудь женится...
-- Опять? -- прервала его Эрнестина.
-- Он, милая, больше пятнадцати лет как овдовел.
-- Ну так что же? -- задорно спросила она.
--Ато,--спокойнопродолжалДик, --что он ужепережилсвой
юношескийроман,и какой волшебный роман!.. И раз он за эти пятнадцать лет
не женился вторично, значит...
-- Он не может забыть своей утраты? -- снова прервала его Эрнестина. --
Но это еще не доказывает...
--Значит,онпережилюношескийпериодувлечений,--настойчиво
продолжал Дик.