Всеэтиполя,большиеималые,былиобработаны тактщательнои
целесообразно, чтопорадовали бы сердце самого придирчивого знатока. Ограды
и заборы былинастолько плотны и высоки, что являлись надежной защитой и от
свиней и от рогатого скота, а в их тени не росло никаких сорных трав. Низины
былизасеянылюцерной;нанекоторыхзеленелиозими,другие,согласно
требованиям севооборота, готовились подяровые; ана тех,которыележали
ближе к загонам для маток, паслись сытые шрошиирскиеи французские мериносы
или рылись в землегромадные белые племенные свиньи, при виде которых глаза
Дика радостно блеснули.
Онпроехалчерез некоторое подобие деревни, гдене было,однако, ни
гостиниц, нилавок.Домикитипа бунгало были изящной и прочной стройкии
радовалиглаз; каждый стоял в саду, где уже цвели ранние цветы и даже розы,
презревшиеопасность последнихутренников. Средиклумб бегали и резвились
ужепроснувшиесядети,аиные, заслышавзовматерей, неохотноуходили
завтракать.
ОгибаяБольшойдомнарасстоянииполумили,Форрестпроехалмимо
вытянувшихсяв рядмастерских.Оностановилсявозлепервой изаглянул
внутрь. Одинизкузнецов работал у горна. Другой, склонившись над передней
ногойуженемолодойкобылы,весившейтысячу восемьсот фунтов,стачивал
наружнуюсторонукопыта, чтобылучше пригнатьподкову.Форрестмельком
взглянул на кузнецаи наего работу, поклонился и поехалдальше.Проехав
около ста футов, он остановил лошадь,вытащил из заднегокарманазаписную
книжку и что-то в нее занес.
Попути он заглянул еще в несколько мастерских -- малярную, слесарную,
столярную, в гараж.Когдаонстоял возле столярной, мимо негопромчалась
необычная автомашина -- полугрузовик, полулегковая --и, свернув на большую
дорогу, понеслась к станциижелезной дороги, находившейся в восьми милях от
имения. Онузналгрузовик,забиравший каждое утросмолочнойфермыее
продукцию.
Большой дом являлся как бы душой и центромвсего имения. На расстоянии
полумилиегоокружалокольцохозяйственныхпостроек.Непереставая
раскланиватьсясосвоимислужащими.ДикФоррестпроехалгалопоммимо
молочной фермы.Это былцелыйгородокссилосными башнямииподвесной
дорогой,покоторойдвигалосьмножествотранспортеров,автоматически
выгружавших удобрения на площадкимашин.Некоторые служащие,ехавшиекто
верхом, кто вповозках, останавливали Форреста, желая посоветоваться с ним;
по всемубыловидно, что это сведущие, деловые люди.Тобылиэкономыи
управляющие отдельными отраслями хозяйства; говоря с хозяином, онибыли так
женемногоречивы,как ион. Последнегоиз них,сидевшегона грациозной
молодой трехлетке --дикой ипрекрасной, какможет быть прекрасна ещене
вполне объезженная лошадь арабской крови, -- и вознамерившегося ограничиться
только поклоном, Дик Форрест сам остановил.
-- Сдобрым утром, мистер Хеннесси, -- сказал он.-- Скоро онабудет
готова для миссис Форрест?
--Подождитеещенедельку,--ответилХеннесси.--Онатеперь
объезжена, и именнотак,как этогохотелосьмиссисФоррест;нолошадь
утомлена и нервничает, --хорошо быдатьейнесколько дней, чтобы совсем
привыкнуть и успокоиться.
Форрест кивнул, и Хеннесси, его ветеринар, продолжал:
-- Кстати, унас есть два возчика, они возят люцерну...Я полагаю, их
следует рассчитать.
-- А что такое?
-- Один изнихновый, Хопкинс, демобилизованный солдат; смулами он,
может быть, и умеет обращаться, но в рысаках ничего не смыслит.
Форрест снова кивнул.
-- Другой служит у нас уже двагода, но он сталпитьи похмелье свое
вымещает на лошадях...
-- Ага, Смит--этакий американецстароготипа, бритый,левый глаз
косит? -- перебил его Форрест.
Ветеринар кивнул.
-- Я наблюдал за ним... Сначала он хорошоработал,а теперь почему-то
закуролесил...Конечно,пошлитеего кчерту.Иэтоготоже, как его...
Хопкинса,гоните вон.Кстати, мистер Хеннесси,-- Форрест вынулзаписную
книжку и, оторвав недавно исписанный листок, скомкал его, -- у вас там новый
кузнец. Ну что, как он кует лошадей?
-- Он у нас совсем недавно, я еще не успел к нему присмотреться.
--Таквот:гонитеего вместе с теми двумя. Оннамне подходит. Я
толькочтовидел, как он, чтобы получше пригнатьподковустарухеБесси,
соскоблил у нее чуть ли не полдюйма с переднего копыта.
-- Нашел способ!
-- Так вот. Отправьте его ко всем чертям, -- повторил Форрест и, слегка
тронув лошадь, пустил еепо дороге; онас места взяла в карьер,закидывая
голову и пытаясь сбросить его.
Многоеизтого, что Форрествидел, нравилосьему.Глядя нажирные
пласты земли, ондаже пробормотал:"Хороша землица,хороша!" Кое-что ему,
однако, непонравилось, ионтотчасже сделал соответствующиепометки в
своей записной книжке.
Замыкая круг, центромкоторого был Большой дом, Форрестпроехал еще с
полмили до группы стоящих отдельно баракови загонов. Это была больница для
скота -- цель его поездки. Здесь он нашел только двух телок с подозрением на
туберкулезивеликолепного джерсейскогоборова, чувствовавшегосебякак
нельзялучше.Бороввесилшестьсотфунтов; ниблескглаз,ни живость
движений,нилоснящаясящетина не давали основанийпредположить,что он
болен. Боровнедавно прибыл из штата Айова и должен был, по установленным в
именииправилам,выдержатьопределенныйкарантин.Вспискахторгового
товарищества он значилсякак Бургесс Первый, двухлетка, и обошелся Форресту
в пятьсот долларов.
Отсюда Форрестсвернулнаодну изтехдорог,которыерасходились
радиусами отБольшого дома, догнал Креллина,своегосвиновода, дал емув
течение пятиминутного разговора инструкции, как содержать в ближайшие месяцы
Бургесса Первого, иузнал, чтоеговеликолепнаяпервоклассная свиноматка
ЛедиАйлтон,премированнаянавсех выставкахотСиэтладоСанДиего и
удостоенная голубой ленты, благополучно разрешилась одиннадцатью поросятами.