-- Если это опять одна из ваших шуток. Дик... -- начала она.
НоДик,необращаяникакоговниманиянаееслова,заговорил
неестественно спокойным тоном и достаточно громко, чтобы она слышала.
-- Мы должны это сделать обстоятельно, друзья,-- обратился он к своим
спутникам. -- Вы, Берт, и вы,Ивэн, следите за мной. Начнемсэтого конца
бассейна,поплывем все вместе, на расстоянии пятифутовдруг от друга,и
будем обследовать дно. А потомповернем обратно и повторим то же самоееще
раз.
-- Не утруждайте себя, джентльмены, -- крикнула им миссис Тюлли,вдруг
рассмеявшись. -- А вы. Дик, вылезайте-ка. Я надеру вам уши.
-- Займитесь ею, девочки, -- закричал Дик, -- у нее истерика.
-- Пока еще нет, но будет, -- продолжала она, смеясь.
-- Чертпобери, сударыня, тут не над чемсмеяться! -- КапитанЛестер
вынырнул, задыхаясь, он намеревался опять нырнуть, чтобы продолжать поиски.
--Вы знаете, в чем дело, тетя Марта?Знаете? -- спросилДик,когда
храбрый капитан скрылся под водой.
Миссис Тюлли кивнула.
-- Только молчите. Дик. Одногомы все-таки провели. Я-то знаюоб этом
от матери Элси Коглан; мы с нею встретились на Гонолулу в прошлом году.
Лишь поистечении одиннадцатиминут улыбающееся лицо Паолы показалось
на поверхности. Делая вид, будто она совсем выбиласьизсил,она с трудом
выползла на берегив изнеможении опустилась возле тетки.Капитан Лестер,
действительноизмученный бесплоднымипоисками,внимательнопосмотрелна
Паолу,потомподошел ксоседнемустолбуитрираза стукнулсяоб него
головой.
-- Боюсь, что десяти минут ещене прошло, -- сказала Паола. -- Но ведь
я пробыла под водой приблизительно это время? Правда, тетя Марта?
--Ну,тыпод водой почти и не была,-- последовал ответ,--если
хочешьзнатьмое мнение!Ядаже удивлена,чтоты мокрая.Да, да, дыши
естественно,дитя мое.Нечегоразыгрывать комедию.Помню,когда ябыла
молодойдевушкойипутешествовала по Индии,явидела там факиров особой
секты, они ныряли на дно глубоких колодцев и оставалисьтам гораздо дольше,
чем ты, право же, гораздо дольше.
-- Вы знали! -- воскликнула Паола.
-- Но ты не знала, что я знаю, -- возразила тетка. --И твое поведение
прямо-таки преступно при моем возрасте и моем сердце.
-- И при вашем удивительном простодушии и недогадливости. Не правда ли?
-- добавила Паола.
-- Честное слово, мне хочется выдрать тебя за уши.
-- А мне обнять вас, хоть я имокрая, --засмеялась Паола в ответ. --
Во всяком случае, мы надули капитана Лестера... Ведь правда, капитан?
-- Необращайтесь ко мне, -- угрюмо пробормотал доблестный моряк. -- Я
занят, я должен обдумать свою месть... Что касаетсявас, мистер Форрест, то
я еще не знаю,на чем остановиться: взорвать ваш скотный двор или подрезать
поджилки у вашего Горца.
Может быть, я сделаю и то и другое. А покая пойду
и лягну ту кобылу, на которой вы приехали.
Дик на Капризнице и Паола на Лани ехали домой бок о бок.
-- Ну, как тебе нравится Грэхем? -- спросил он.
-- Он великолепен, -- отвечала Паола. -- Это человек твоеготипа. Дик.
Он так же универсален,как ты, на нем печать тех же скитаний по всем морям,
та же любовь к книгам и все прочее! Кроме того, он художник, да и вообще все
внемхорошо. Славный малый,любит шутку.А ты заметил егоулыбку?Она
обаятельна. Хочется улыбнуться ему в ответ.
-- Да, но есть у него и глубокие шрамы и морщины... -- заметил Дик.
--Особенновуголкахглаз,когдаонулыбается.Это:следы,
оставленные не то чтобы усталостью, а скорее вечнонеразрешимыми вопросами:
"Почему? Зачем? Стоит ли? Ради чего все это?"
Эрнестина и Грэхем, замыкавшие кавалькаду, тоже беседовали.
-- Диквовсе не прост,--говорила она. --Вы плохо знаетеего. Он
оченьне прост.Я немного знаю его. Паола-то знает его хорошо. Но в душу к
немумогутпроникнутьнемногие. Он истинный философ ивладеет собой, как
стоик или англичанин. А уж такой актер, что может весь свет обмануть.
У длиннойконовязипод дубами, где,сойдяслошадей, собралось все
общество, Паола хохотала до слез.
-- Ну, ну, продолжай, -- поощряла она Дика, -- еще, еще!..
-- Она уверяет, что скоро у меня не хватитслов, если ябуду и впредь
давать имена слугам по моей системе, -- пояснил он.
-- А он за полторы минуты предложил сорок имен... Ну, еще. Дик, еще!..
-- Итак,--продолжал Дик нараспев, -- унасможетбытьО-Плюнь и
О-Дунь,О-Пей, О-Лейи О-Вей,О-Кис иО-Брысь,О-Пинг и О-Понг, О-Даи
О-Нет...
ИДик направилсяк дому, все еще варьируя навсе ладыэтистранные
словосочетания.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Всю следующую неделю Грэхем был всем недоволен и не находил себе места.
Егораздирали самые противоречивые чувства: с однойстороны,он сознавал,
чтонеобходимопокинутьБольшойдом,уехатьпервымпоездом, сдругой
стороны, ему хотелось видеть Паолу все чаще и быть с ней все больше. А между
тем он не уезжал и в обществе ее бывал кудареже, чемв первое время после
приезда.
Начатьстого, чтовсе пять дней своегопребывания в имении молодой
скрипачне отходилот нее. Грэхем нередко посещалмузыкальнуюкомнатуи
мрачно просиживал там целых полчаса, слушая, как они "работают".
Онизабивалиоегоприсутствии,поглощенныеизахваченныесвоей
страстью к музыке, а в краткие минуты отдыха, вытирая потные лбы,болтали и
смеялись,какдобрыетоварищи.МолодоймузыкантлюбилПаолуспочти
болезненной пылкостью,Грэхемуэто былоясно, --ноего больно задевали
взгляды, полные почтиблагоговейноговосторга, которые Паола иногда дарила
Уэйру после особенно удачного исполнения какой-нибудь пьесы.