Напрасно Грэхем
убеждал себя,что с ее стороны все это чисто умственное увлечение -- просто
онавосхищаетсямастерствоммолодогомузыканта.Грэхембылистинным
мужчиной, и их дружба причиняла ему до того сильную боль, что в конце концов
он вынужден был уходить из музыкальной комнаты.
Новот он наконец застал Паолуодну. Они на прощаниеисполнили песню
Шумана,искрипачуехал.Паоласиделаурояля,налицееебыло
отсутствующее, мечтательное выражение.Она посмотрела на Грэхема, словно не
узнавая,потом машинально овладела собой, рассеяннопробормотала несколько
ничегонезначащихслов иудалилась.Несмотряна обидуи боль, Грахем
старался приписать ее настроениевлиянию музыки, отклики которой еще жили в
ее душе.Правда, женщины -- странные создания, рассуждал он,и способны на
самыенеожиданныеи необъяснимыеувлечения. Разве не могло случиться, что
этот юноша именно своей музыкой и увлек ее как женщину?
С отъездом Уэйра Паола замкнулась в своем флигеле, за дверью без ручки,
и почти невыходила оттуда.Но никто в доме не удивлялся,и Грэхем понял,
что в этом нет ничего необычного.
--НаПаолуиногданаходит,оначувствуетсебяпрекрасноив
одиночестве,--пояснила Эрнестина, -- у нее бывают довольно часто периоды
затворничества, и тогда с ней видится только Дик.
--Чтонеочень лестно для остальной компании, -- улыбаясь,заметил
Грэхем.
--Но тем онаприятнеевобществе, когда возвращается,-- заметила
Эрнестина.
Приливгостей в Большой дом шел на убыль. Правда, еще кое-кто приезжал
просто повидатьсяили поделу, но в общем народустановилось всеменьше.
БлагодаряО-ПоюиегокитайскойкомандежизньвдомебылаЗалажена
безукоризненно, во всемцарилпорядок, иХозяевам неприходилось тратить
много времени на то,чтобы развлекать гостей. Гости побольшейчасти сами
занимали себяи друг друга. До завтракаДик почтине появлялся, аПаола,
выполняя свой обет затворничества, выходила только к обеду.
--Лечение отдыхом, --смеясь,сказал однажды Дик, Предлагая Грэхему
бокс, поединок на палках или рапирах.
-- А теперьсамое время приняться за вашу книгу, -- заявил он во время
передышки между раундами. -- Я один из многих, кто снетерпением ждет ее, и
я Твердонадеюсь, что она появится.Вчера яполучил Письмо отХэвли:он
спрашивает, много ли вы уже написали.
Ивот Грэхемзасел у себя вбашне,разобрал свои заметкии снимки,
составилпланипогрузилсяв работунад первымиглавами. Это настолько
захватило его, что, быть может, увлечение Паолой и угасло бы, еслибы он ее
встречался сней каждый вечер за обедом.Кроме того, пока Эрнестина и Льют
не уехали в Санта-Барбара, продолжались совместные купания, поездки верхом и
вавтомобиляхнагорныемиримарскиепастбищаиквершинамАнсельмо.
Кроме того, пока Эрнестина и Льют
не уехали в Санта-Барбара, продолжались совместные купания, поездки верхом и
вавтомобиляхнагорныемиримарскиепастбищаиквершинамАнсельмо.
Предпринималисьи другие прогулки, иногдас участием Дика. Ездили смотреть
работыпо осушениюземель, производившиесяимв долинереки Сакраменто,
постройкуплотиннаЛиттлКойотив ущельях Лос-Кватос,основанную им
колонию фермеров на участках в двадцать акров, где Дик пытался дать двумстам
пятидесяти фермерам с семьями возможность обосноваться.
Грэхемзнал, что Паола часто совершает водиночестведолгие прогулки
верхом, и однажды застал ее у коновязи: она только что спешилась.
-- Вы не думаете, что ваша Лань совсем отвыкнет от поездокв компании?
-- спросил он, улыбаясь.
Паола рассмеялась и покачала головой.
--Ну, тогда просто разрешитекак-нибудь сопровождатьвас, мне очень
хочется, -- честно признался он.
-- Но ведь есть Эрнестина, Льют, Берт, да мало ли кто.
--Мне эти места незнакомы, -- продолжал он настаивать. -- Лучше всего
узнаешь крайчерез тех,ктоего сам хорошо знает. Я уже видел его глазами
Льют, Эрнестины и всех остальных; но есть еще многое, чего я не видел и могу
увидеть только вашими глазами.
--Занятнаятеория,--уклончивоответилаона.--Нечтовроде
географического вампиризма...
-- Но без зловредных последствий вампиризма, -- торопливо возразил он.
Она ответила несразу, при этом прямо и честно посмотрела ему в глаза;
и он понял, что она взвешивает и обдумывает каждое слово.
--Этоеще вопрос! --произнеслаонанаконец;иеговоображение
вцепилось в эти три слова, стараясь разгадать их скрытое значение.
-- Есть очень многое, чтомы могли бы сказать друг другу, -- продолжал
он настаивать. -- Многое, что... мы должны были бы сказать...
-- Я понимаю, -- ответила она спокойно и опять взглянула нанего своим
прямым, открытым взглядом.
"Понимает?"--подумалон;иэта мысльобожгла егоогнем.Он не
нашелся, чтоответить, и не смог предотвратить холодный, вызывающий смешок,
с которым она отвернулась и ушла в дом.
Большой домпродолжал пустеть.ТеткаПаолы, миссис Тюлли,кдосаде
Грэхема (он надеялсяузнать отнее многое о Паоле), уехала, погостив всего
несколько дней.Говорили, что она,можетбыть,приедетопять,на более
продолжительноевремя. Ноонатолько что вернулась из Европы, и ей, по ее
словам,необходимобыло сделатьсначала множество обязательных визитов, а
затем уже думать о собственных удовольствиях.
Критик О'Хэйнамеревалсяпробыть еще с неделю,чтобыоправитьсяот
поражения,нанесенного ему во время атаки философов. Вся этаисториябыла
задуманаи подстроенаДиком.Битва началасьраннимвечером:какбудто
случайное замечание Эрнестины дало повод Аарону Хэнкоку бросить первую бомбу
в чащу глубочайшихубеждений О'Хэя.