Можно мне еще один энергетический батончик?
– Конечно, – отвечает Ходжес. Берет со стола блокнот и пишет: «Молескин». Поворачивается к Тине: – Могла это быть бухгалтерская книга?
Тина хмурится, снимая обертку со своего энергетического батончика.
– Не понимаю.
– Мог ли он вести учет, сколько заплатил и сколько осталось?
– Возможно, но записная книжка больше походила на дневник.
Холли смотрит на Ходжеса, тот едва заметно кивает: Продолжай.
– Очень хорошо, Тина. Ты потрясающий свидетель. Ты согласен, Билл?
Ходжес вновь кивает.
– Ладно. Так когда он начал отращивать усы?
– В прошлом месяце. А может, в конце апреля. Мама и папа говорили, что это глупо. Папа сказал, что он выглядит как аптечный ковбой, что бы это ни значило, но он их так и не сбрил. Я думала, это просто пунктик. – Она поворачивается к Барбаре: – Знаешь, как в детстве, когда мы были маленькими, и ты пыталась подрезать волосы, чтобы выглядеть как Ханна Монтана.
Барбара морщится.
– Давай не будем вспоминать. – Она смотрит на Ходжеса. – Мама чуть с ума не сошла.
– И с тех пор он ходит расстроенный, – говорит Холли. – С тех пор как отрастил усы.
– Сначала было получше, хотя я видела, что он нервничает. Таким испуганным он стал в последние две недели. И тогда я тоже испугалась. Действительно испугалась!
Ходжес взглядом спрашивает у Холли, есть ли еще вопросы. Та смотрит на него: Твоя очередь.
– Тина, я готов этим заняться, но первым делом нужно поговорить с твоим братом. Ты это понимаешь?
– Да, – шепчет она. Аккуратно кладет второй батончик, от которого откусила только раз, на подлокотник дивана. – Господи, как же он на меня разозлится.
– Возможно, тебя ждет сюрприз, – замечает Холли. – Возможно, у него гора упадет с плеч, потому что кто-то наконец вмешался.
И Холли знает, о чем говорит, думает Ходжес.
– Вы в этом уверены? – тихо спрашивает Тина.
– Да. – Холли быстро кивает.
– Хорошо, но в эти выходные ничего не получится. Он едет в пансионат «Ривер бенд». Вместе с другими членами ученической администрации. На следующий год его выбрали вице-президентом. Если в следующем году он еще будет учиться. – Тина расстроенно подносит руку ко лбу, так по-взрослому, что Ходжеса переполняет жалость. – Если в следующем году он не попадет в тюрьму. За ограбление.
На лице Холли – та же жалость, которую ощущает Ходжес, но она не из тех, кто может прижать к себе и утешить, а Барбара слишком напугана словами Тины, чтобы проявлять заботу. Ходжес наклоняется и берет маленькие руки Тины в свои.
– Не думаю, что до этого дойдет. Но ему, похоже, требуется помощь. Когда он возвращается в город?
– В во-воскресенье вечером.
– Допустим, я встречусь с ним в понедельник после школы. Получится?
– Наверное. – Вид у Тины совершенно измученный. – Обычно он едет домой на автобусе, но вы сможете перехватить его у школы.
– С тобой все будет в порядке в эти выходные, Тина?
– Я об этом позабочусь, – отвечает Барбара и целует подругу в щеку.
– С тобой все будет в порядке в эти выходные, Тина?
– Я об этом позабочусь, – отвечает Барбара и целует подругу в щеку. Тина устало улыбается.
– Что сейчас будете делать? – спрашивает Ходжес. – В кино вы опоздали.
– Поедем ко мне домой, – отвечает Барбара. – Скажем моей маме, что решили не ходить. Это ведь не совсем ложь, да?
– Да, – соглашается Ходжес. – Денег на такси хватит?
– Если нет, я вас отвезу, – предлагает Холли.
– Мы поедем на автобусе, – отвечает Барбара. – У нас проездные. На такси мы приехали только потому, что торопились. Правда, Тина?
– Да. – Она смотрит на Ходжеса, потом на Холли. – Я так волнуюсь из-за него, но вы ничего не должны говорить нашим родителям, во всяком случае, пока. Обещаете?
Ходжес обещает за них обоих. Не видит в этом вреда, ведь паренек уедет из города с другими школьниками. Он спрашивает Холли, не сможет ли она проводить девочек и убедиться, что они сели на автобус до Уэст-Сайда.
Холли соглашается. И заставляет их взять с собой оставшиеся энергетические батончики. Не меньше дюжины.
– Миссия выполнена. Они отправились на Тиберри-лейн на автобусе номер четыре.
– И как там Зауберс?
– Гораздо лучше. Пока мы ждали, они с Барбарой репетировали какой-то танцевальный шаг, который увидели по телевизору. Хотели, чтобы я к ним присоединилась.
– А ты?
– Нет. Домашние девочки не танцуют.
Она говорит это без улыбки, но, возможно, это шутка. Ходжес знает, что иногда она шутит, однако трудно определить, когда именно. Холли Гибни – по-прежнему большая загадка для Ходжеса, но он думает, что последняя фраза вполне может быть шуткой.
– Как думаешь, мать Барбары вытянет из них всю историю? Она весьма наблюдательна, а выходные – долгий срок для большого секрета.
– Возможно, но я так не думаю, – отвечает Холли. – Тина заметно расслабилась после того, как выговорилась.
Ходжес улыбается.
– Раз танцевала на автобусной остановке, то да. Так что скажешь, Холли?
– Насчет чего?
– Давай начнем с денег.
Она что-то набирает на айпаде, рассеянно отбрасывая волосы с глаз.
– Они начали приходить в феврале две тысячи десятого года и закончились в сентябре прошлого. Сорок четыре месяца. Если брат…
– Пит.
– Если Пит посылал родителям по пятьсот долларов в месяц, всего получается двадцать две тысячи. Плюс-минус. Не состояние, но…
– Огромная сумма для подростка, – заканчивает за нее Ходжес. – Если учесть, что деньги он начал посылать в нынешнем возрасте Тины.
Они смотрят друг на друга. Иногда она встречается с ним взглядом, как сейчас, и это в некотором смысле самая разительная перемена, произошедшая со смертельно напуганной женщиной, какой она была при первой их встрече. После короткой паузы оба начинают говорить одновременно:
– Так…
– Как…
– Ты первая, – смеется Ходжес.
Не глядя на него (смотреть в глаза она может очень недолго, даже если поглощена какой-то проблемой), Холли начинает:
– Этот разговор с Тиной насчет клада – золото, и драгоценные камни, и дублоны.