— Что-то не так? — на секунду бывшей пленнице показалось, что на щеках Кейт вспыхнул румянец. Она и забыла, что уставилась на подругу во все глаза. Не надо так.
— Прости, — Шейд отвела взгляд. — Задумалась.
Но теперь, когда она смогла более тщательно разглядеть спасительницу, образ Кейт не хотел отступать из головы, прочно обосновавшись в мыслях. Хорошая память — и дар, и проклятье.
Определенно, Кейт вызывала доверие. Была в ней неподдельная искренность и желание помочь. Несмотря на язвительный тон.
И Шейд вновь нехотя скосила глаза, разглядывая красивую фигуру подруги. Повезло ей с телом: гибкое, красивое, округлое. Верный помощник в передрягах, а не предатель, как слабое и не натренированное тельце Шейд.
— Я все, — Кейт вышла из-за стойки с одежкой. Браслеты по локоть, круглый шарф зеленого цвета, из-под которого выбивался желтый воротник в фиолетовый горошек, а на талии поместился огромный белый бант, только концы и петли расположились спереди.
Шейд не выдержала и рассмеялась, и чуть слезы не брызнули из глаз. Более нелепые образы она видела в старых фильмах про цирк.
— Слушай, не все же вместе. Вещи должны сочетаться, — нравоучительным тоном произнесла Шейд. — Давай я тебе помогу и подберу аксессуарчики. И бант должен быть сзади, а не спереди.
— Не умничай, чужая, — погрозила кулаком Кейт. — Но я позволю тебе исправить мой облик. Чего не сделаешь ради маскировки.
Шейд принялась колдовать над обликом подруги, и вскоре та оказалась украшена черно-фиолетовыми шарфом и бантом. Для себя синеволосая выбрала воротник угольного оттенка в синий горошек, а также алюминиевые браслеты.
— Что, закрываешь свою татуху? — поинтересовалась Кейт. — И зачем ты ее вообще сделала? Такая красивая девушка, а испортила кожу…
Шейд бы зарделась, но ответ на вопрос крутился на языке.
— Сколько себя помню, они всегда были на моих руках. Эти татуировки не могли нанести при рождении, ибо они растянулись бы. Но я не могу вспомнить точный момент, когда они украсили руки. Рисунки вроде не корявые, и я вроде бы смирилась. Хотя это и дело вкуса, но я соглашусь, что мне они не идут. Татуировки портят внешность, как мне кажется, — произнесла Шейд, рассматривая рисунок, тянущийся от запястья до локтя. Огненные языки пламени, обжигающе-красные в центре, горяче-оранжевые посередине, тепло-желтые по краям. И странные черные узоры. Правая рука имела отзеркаленную версию татуировки левой руки. Их значение Шейд не понимала. И память подсказку не давала.
Синеволосую пугало отсутствие воспоминаний. Но поговорить об этом она не могла. Не хватало духу.
Бесконечные ряды одежды тянулись через весь зал. И в этом буйстве цветов и фасонов легко было заблудиться. Шейд то и дело останавливалась, присматривая очередную кофточку. И платье, которое хотела бы надеть. Когда-нибудь.
— Дальше нам придется перебежками добираться до моего убежища. Жилища, то есть… И у меня есть один вопрос, — Кейт остановилась возле черного кожаного корсета. — Зачем Инженер вообще тебя в город привез? Что ему от тебя нужно?
— Хотела бы я знать, — вздохнула Шейд. — Он ничего не говорил. Говорил только, что у меня есть потенциал, что я смогу многое изменить…
— Лапшу на уши вешал, понятно.
— В общем-то, да. Я жила в изоляции, в комнате без окон и с одним лишь экраном во всю стену. Инженер иногда не приходил, а связывался через него. Он говорил только, что я важна, что мне нужно себя беречь. Но планы не раскрывал.
— Жаль, даже зацепок нет…
Кейт с горечью посмотрела на корсет, покачала головой и отвернулась. А Шейд подумала, что зря не взяла понравившуюся вещь; раз уж вознамерились красть, то что останавливало от хищения еще одной вещички?! «Похоже, в этом мире не принято привязываться к вещам. Но неужели так много лет прошло между эпохой фильмов, которые я смотрела, и настоящим миром?» — думала Шейд, пробираясь мимо рядов синтетической одежки.
И вот вешалки остались позади. Они оказались возле терминалов, где производилась оплата покупок. За ними расположились прозрачные дверцы, ведущие наружу. И яркие вывески перед магазином, зазывающие редких покупателей. Улицы оставались пустынными.
— Знаешь, рабыня от барыни отличается только перестановкой двух букв местами, — пошутила Кейт, поворачиваясь к подруге. Только лицо ее было мрачно. — Ты жила в иллюзии свободы, теперь ее получила. И от того, как бережно будешь к ней относиться, будет зависеть то, как долго пробудешь на свободе.
— Я уяснила. Буду осторожной. Стану следовать по твоим следам бледной тенью, — вытянулась в струну Шейд.
— Вот и славно.
Кейт развернулась и приоткрыла дверцу. Улица оказалась пустынной, и девушка с черно-золотыми волосами махнула рукой, давая сигнал к началу движения.
Они перебежали через улицу и остановились за углом дома напротив. Затем пересекли следующий квартал наискосок. Транспарант с рекламой возвышался чуть поодаль, и на нем Шейд заметила толстого парня с гамбургером. Бутерброд казался немаленьким, но рот толстяка открывался еще шире. Казалось, что парень проглотит гамбургер, не жуя, и, судя по его шее, он даже не застрянет в горле. Шейд засмотрелась и пропустила момент, когда Кейт рванулась вперед, мимо яркой неоновой вывески. Пришлось наверстывать упущенное. Синеволосая добралась до подруги без проблем, но нагоняй все-таки получила.
Дальнейший путь вышел не таким безоблачным. На сей раз группа ищеек свернула на ту освещенную улицу, с которой девушки пришли.
— Переждем, — Кейт отступила в тень проулка, уводя за собой Шейд.
Синеволосая спорить не стала. Тем более, что она задолжала комплимент.
— Ты очень красивая, — произнесла Шейд.
— Не подлизывайся, — пригрозила Дикарка. — Впрочем, — вздохнула, — я и так буду тебя защищать. Не только Инженер разглядел в тебе потенциал. Я тоже вижу, что из тебя может получиться что-то путное.
— Я и не подлизываюсь. Мне бы такую фигуру… — носком прочертила дугу Шейд.
— Нашла чему завидовать. Я не знаю, куда деться от «талантов», которыми наградила природа, — вздохнула Кейт.
— Это все равно лучше, чем пытаться их «отыскать» на своей фигуре.
И девушки рассмеялись. Негромко, чтобы ненароком никто не услышал. Но открыто, не таясь. Первый кирпичик в фундамент их дружбы был заложен.
Синеволосой даже на секунду показалось, что у Дикарки имелись комплексы. Но мятежница с таким-то боевитым и решительным характером вряд ли чего-то стеснялась, и Шейд отбросила эту мысль.
— Пожалуй, я не зря тебя спасла. Хоть настроение поднимаешь, — прошептала Кейт. А затем прислонила палец к своим губам.
Молчание повисло в воздухе, а вскоре в проеме на пару секунд показались ищейки, промаршировавшие мимо.
— Почему мы не можем пойти влево? — прошептала Шейд, вглядываясь в темный проулок. — Там небезопасно?
— Нет, но… ладно, сама увидишь, — сдалась Кейт. — Все равно на той улице сейчас больше внимания привлечем. Только ни на какие звуки не обращай внимания, поняла, чужая?
Шейд согласно закивала головой. Ей так шел образ послушной девочки… Особенно сейчас, когда ей не хотелось разочаровать новую знакомую. Шейд не желала вновь остаться одной и быть запертой в клетке.
Темная сторона улицы и освещенная… И разделяли их только дома. Шейд понимала опасность при беге мимо неоновых вывесок. Но чего страшиться в темноте?
Кейт двигалась чуть ли не на носочках. Если бы Шейд не следила за ее движениями, давно бы потерялась. Воздух казался плотным, будто бы сотканным из темного вязкого желе. Ни дуновения ветерка. Всему виной были здания, стоявшие вплотную друг к другу, будто бы бабушки в длинной очереди за хлебом.
Звуки теряли громкость и четкость. Будто бы тонули в воздухе и застревали в невидимой звуконепроницаемой коробочке. Шейд превратилась в безликую тень, следующую за спасительницей, и ей все казалось, что и она потеряет очертания.
Темнота — относительное понятие. Если соседняя улица была просто усыпана многочисленными неоновыми огоньками и лампочками и ярким светом, льющим из окон, то на противоположной стороне единственным источником освещения являлись все те же квартиры, но свет тянулся из глубины, преломлялся, отражался, добирался до улицы уже блеклым и полинявшим. Шейд спокойно видела каждый свой шаг, стоило ей посмотреть под ноги. Ничего общего с тем, что было, когда она спускалась по ступенькам подъезда.
А звуки все же долетали. Лязгал металл. Или это кто-то стучал по полой металлической трубке? Любопытство взяло верх над Шейд, и она добавила ходу. Дикарка успела ее схватить за шкирку, словно нашкодившего котенка.
— Ты что творишь? — прошипела Кейт.
— Хочу посмотреть, что происходит на соседней улице. Если это не опасно, конечно же, — добавила Шейд, состроив умоляющую рожицу. Она так мало знала о мире, но как же ей хотелось восполнить пробелы!
— Ладно. Пойдем. Но увиденное тебе не понравится.
Предупреждение Кейт не возымело силу. Синеволосая верила только в то, что видела своими глазами. Как в доброту людей, за которой наблюдала по огромнейшему экрану в своей комнате.
Мятежница протянула противогаз подруге. Пришлось потратить время на то, чтобы вновь его натянуть. И теперь смотря на мир через толстые линзы очков в большие блестящие глаза Дикарки.
Аккуратно прокравшись вдоль соседнего дома, девушки добрались до ограды, за которой расположился полигон. Присев за насыпью, Шейд аккуратно всматривалась вдаль. А внизу, на ровном плацу вышагивал отряд ищеек — человек десять. Еще десять прислужников правительства стояли чуть дальше, метая топоры. Но в кого они метали! Шейд закрыла бы рот от ужаса, да только шланг мешал. Она сжала в ладонях горсти песка. Пальчики превратились в кулачки, выражающие все негодование. Ищейки тренировались на роботе, вроде того продавца из магазина одежды.
О как же это было омерзительно! Роботы не могли за себя постоять. Они то стояли на месте, ожидая гибели, то кидались врассыпную, но ищейки изредка попадали и в подвижные цели. Наблюдать за этой бойней Шейд была не в силах. Ее мир, некогда светлый и беззаботный, получил несколько полос холодных оттенков.
А рядом с ищейками вышагивал человек в котелке и с жабрами на шее. Издавая гортанные звуки, он отдавал приказы. И время от времени похлопывал по плечам и спинам своих подчиненных, одобряя их действия. Шейд его узнала: этот человек тренировал ищеек. Он часто прилетал к Инженеру с докладами, и тогда глава правительства покидал синеволосую пленницу, отправляясь по делам.
Шейд развернулась и потихоньку поползла прочь от ограды. Встала, отряхнулась и незаметной тенью пересекла дом, возвращаясь на слабо освещенную улицу, с которой из-за любопытства свернула несколько минут назад…
— Что это было? — возмутилась Шейд, снимая противогаз.
Кейт догнала ее, на ходу тоже освобождаясь от защитного средства и прикладывая палец к губам. Когда же девушки пересекли еще три квартала, Кейт решилась рассказать правду.