Когда-нибудь мы сыграем партию-другую в бридж. А пока что я еду к Вулфу, и нам придется отложить бридж до лучших времен.
Я очень рада, что вы не считаете меня красивой. Ничто так не раздражает женщину, как слова о том, что она красива.
Пока я надевал пальто, она открыла дверь. По пути к лифту я пытался объясниться: "Я не сказал, что вы некрасивы, я сказал..."
- Я слышала, что вы сказали. Вы расстроили меня. Это больно слышать даже от незнакомца, который к тому же может оказаться врагом. Я
тщеславна, в этом мое несчастье. Я считаю себя красавицей.
Мне хотелось бы что-нибудь сказать, но я заметил, как у нее дернулся уголок рта, возможно, в усмешке, и промолчал. Из всей этой истории
пока ясным было одно: она чертовски хороша.
По дороге на Тридцать пятую улицу мисс Гантер поддерживала со мной светскую беседу, словно я не состоял на службе у промышленников. Войдя в
дом, мы нашли кабинет пустым. Я оставил гостью и отправился на поиски Вулфа.
Он был на кухне и обсуждал с Фрицем меню на завтра. Я сел на стул, думая о мисс Гантер и ожидая, пока Вулф и Фриц закончат свое дело.
Наконец Вулф заметил мое присутствие.
- Она здесь?
- Конечно. Поправьте галстук и причешитесь.
Глава 11
В четверть третьего ночи Вулф взглянул на стенные часы и со вздохом сказал:
- Что ж, мисс Гантер, готов выполнить свою часть договора. Я обещал ответить на ваши вопросы после того, как вы ответите на мои.
Спрашивайте...
Мне некогда было любоваться ею: по распоряжению Вулфа я вел стенографическую запись беседы и уже исчеркал пятьдесят четыре страницы.
Вулф пребывал в настроении, которое я называю "загляни-под-каждый-камень", и некоторые записи не имели никакого касательства к убийству
Буна. Правда, кое-что могло оказаться полезным. Главным образом, ее рассказ о том, что она делала в прошлый вторник. Она ничего не знала о
совещании, которое задержало Буна в Вашингтоне, и это удивляло - ее обычно она была в курсе всех его дел.
В Нью-Йорке вместе с Элджером Кэйтсом и Ниной Бун она отправилась в Отделение Бюро регулирования цен. Кэйтс пошел в аналитико-
статистический отдел, а они с Ниной принялись помогать сотрудникам бюро отбирать на складе товары, необходимые для иллюстрации предстоящей речи
Буна. Там был огромный ассортимент всего, начиная от зубочисток и кончая пишущими машинками, и только к шести часам они управились с работой,
отобрав два консервных ножа, два разводных ключа, две рубашки, две авторучки и детскую коляску. Ей помогли вынести все это на улицу, уложили в
такси, и она поехала в отель "Уолдорф". Нина отправилась туда раньше. Там мисс Гантер узнала, что Бун готовится к выступлению в одной из комнат
за сценой, и представитель Ассоциации промышленников генерал Эрскин проводил ее туда.
- Генерал Эрскин? - переспросил ее Вулф.
- Да. Эд Эрскин, сын президента ассоциации.
Я фыркнул.
- Он бригадный генерал, - объяснила она. - Один из самых молодых генералов в авиации.
- Вы с ним знакомы?
- Нет, но видела его однажды или дважды. Я его терпеть не могу. - На этот раз я не сомневался - она не улыбалась. - Я ненавижу всех, кто
связан с Ассоциацией промышленников.
- Понятно.
Продолжайте.
Эд Эрскин прикатил коляску к двери и распрощался. Фиби Гантер пробыла у Буна не больше двух или трех минут. Полиция потратила много часов
из-за этих двух или трех минут, последних минут жизни Буна. Вулф израсходовал на них две странички моего блокнота, Бун был сосредоточен и хмур
больше обычного - ничего удивительного в данной ситуации. Он вытащил из коляски рубашки, разводные ключи и все прочее, разложил на столе,
просмотрел сопроводительные документы, напомнил мисс Гантер, чтобы во время его выступления она сверялась по напечатанному тексту и отмечала все
отклонения, если он их сделает. Затем он отдал ей чемоданчик с валиками и попросил оставить его одного. Она вернулась в гостиную, выпив два
коктейля подряд, вместе со всеми последовала о банкетный зал, отыскала стол э 8, зарезервированный для представителей Бюро регулирования цен, и
села. Тут она вдруг вспомнила, что забыла чемоданчик на подоконнике в гостиной. Она никому не сказала об этом, не желая признаваться в своей
оплошности, и, извинившись перед сидевшей рядом миссис Бун, хотела было выйти из-за стола, но Фрэнк Томас Эрскин объявил в микрофон:
- Леди и джентльмены, с глубоким прискорбием вынужден сообщить вам известие, по причине которого никому не разрешается покинуть зал...
Лишь спустя час ей удалось попасть в гостиную, но чемоданчика там не оказалось.
Бун говорил ей, что в чемоданчике находятся надиктованные им валики.
Вот и все, что ей было известно. Ничего нет странного в том, что он не рассказал ей содержания валиков - она и так бы узнала. Для текущей
работы мистер Бун пользовался услугами нескольких стенографисток, но самые важные письма и распоряжения, которые могли содержать
конфиденциальные сведения, он записывал на диктофон и давал перепечатывать только ей. Всего было двенадцать таких чемоданчиков с десятью
валиками в каждом, и они постоянно путешествовали между мистером Буном и ею. Чемоданчики были пронумерованы.
Пропал номер четвертый. Диктофон, которым пользовался Бун, - фирмы "Стенофон".
Мисс Гантер признала, что совершила ошибку. До среды она никому не говорила о пропаже, пока полиция не спросила, что лежало в чемоданчике,
с которым она пришла в гостиную. Конечно, какая-нибудь крыса из Ассоциации промышленников донесла об этом полиции. Она объяснила свое молчание
тем, что ей было стыдно признаться в халатности, заметив, однако, что молчание не принесло никакого вреда, так как содержимое чемоданчика не
могло иметь связи с убийством.
- Четыре человека утверждают, что чемоданчик был у вас, когда вы из гостиной направились в зал, - прошептал Вулф.
Слова Вулфа не произвели на Фиби Гантер никакого впечатления. Она пила виски, разбавленное водой, и курила сигарету.
- Кому вы верите - мне или им? Меня нисколько не удивит, если не четыре, а сорок человек из ассоциации заявят, что подглядывали в замочную
скважину и видели, как я убила мистера Буна.
- Но миссис Бун не имеет отношения к ассоциации.
Фиби пожала плечами.
- Мистер Кэйтс рассказал мне: она недолюбливает меня. Ей была ненавистна мысль, что ее муж зависит от меня. Обратите внимание - она не
утверждает, что видела у меня чемоданчик, когда я выходила из гостиной.
- А в чем мистер Бун зависел от вас?
- Я была исполнительницей его распоряжений.
- Понимаю, - тихо сказал Вулф.