- У вас не было серьезных расстройств желудка? Не было изжоги, головокружений?
Действительно, головокружения. Ничего серьезного, но случалось, особенно в последние несколько недель, что он менее прочно чувствовал себя в мире, который словно бы утрачивал свою реальность. Сам же комиссар, хоть и терял устойчивость, но оставался на ногах.
Это ощущение не было столь сильным, чтобы всерьез обеспокоить его, но раздражало. К счастью, такое состояние длилось лишь несколько минут, не больше.
Однажды его прихватило, когда он собирался переходить бульвар Пале и ждал удобного случая, чтобы ступить на мостовую.
- Понимаю... Понимаю...
Что он понимал, этот доктор? Что Мегрэ болен? Что он слишком много курил и пил? Что в его возрасте пришло время соблюдать диету?
Мегрэ не был подавлен. Он улыбался той улыбкой, которую жена увидела у него тогда, когда они оказались в Виши. Казалось, он посмеивается над собой, но на самом деле все же был немного расстроен.
- Теперь мы пройдем сюда...
На сей раз - все по полной программе! Его даже заставили в течение трех минут подниматься и спускаться по приставной лестнице. Измерение артериального давления лежа, сидя, стоя. Потом - рентген.
- Дышите... Глубже... Больше не дышите... Вдохните... Держите воздух... Выдохните...
Это было забавно и в то же время прискорбно, драматично, но и нелепо. Быть может, ему предстояло прожить еще тридцать лет, но могло случиться и так, что через несколько минут ему, соблюдая предосторожности, объявят о том, что жизнь здорового, нормального человека для него закончилась и отныне он будет инвалидом, и никем иным.
Все прошли через это, все те, кого Мегрэ встречал в парке, подле источников, под пышной листвой, у водной глади, даже те, кто загорал на пляже или играл в шары и теннис на другом берегу Аллье среди тенистых деревьев спортивного клуба.
- Мадемуазель Жанна...
- Да, месье...
Медсестра знала, что нужно принести. Все это было частью той рутины, в которую входили теперь супруги Мегрэ.
Сначала маленькое приспособление, предназначенное для того, чтобы, уколов кончик его пальца, собрать капельки крови и распределить по пробиркам.
- Расслабьтесь... Сожмите на минутку кулак...
Игла вонзилась в вену его руки.
- Разожмите...
Уже не в первый раз у него брали кровь, но ему казалось, что сейчас все делалось с особой торжественностью.
- Благодарю вас... Вы можете одеться...
Немного позже они оказались в кабинете, стены которого были заставлены книгами и переплетенными годовыми подшивками медицинских журналов.
- Не думаю, что в вашем случае необходимо серьезное лечение... Я встречусь с вами послезавтра в это же время, когда у меня будут результаты анализов... Пока же назначу вам диету... Полагаю, вы остановились в отеле?.. Тогда нужно всего лишь передать эту записку хозяину... Он поймет...
На карточке был напечатан текст в две колонки: в одной разрешенные блюда, в другой - запрещенные.
На обороте даже приводились образцы меню.
- Не знаю, знакомы ли вам лечебные свойства различных источников. Существует небольшое исследование этого вопроса в книге, написанной двумя моими коллегами, но, полагаю, ее уже нет в продаже... Попробуем с вами чередовать воду из двух источников.
.. Попробуем с вами чередовать воду из двух источников. И тот, и другой вы найдете в парке: Шомель и Гран-Гриль...
Оба сохраняли серьезность. Мегрэ не испытывал желания пожать плечами или засмеяться в тот момент, когда доктор заполнял листок в блокноте.
- Вы привыкли вставать рано и легко завтракать?..
Понимаю... Ваша жена сопровождает вас?.. В таком случае не буду посылать вас натощак через весь город...
Сделаем так... Начинайте утром, около половины одиннадцатого, у Гран-Гриль... Там вы найдете стулья для отдыха, а если пойдет дождь, то вас укроет просторный застекленный холл... И три раза, через каждые полчаса, вы будете выпивать по стакану как можно более горячей воды... Вечером, около пяти часов, вы проделаете то же самое у источника Шомель... Не удивляйтесь, если на следующий день почувствуете себя немного усталым...
Это проходящий эффект лечения... Впрочем, мы с вами еще увидимся...
Давно миновало то время, когда Мегрэ был всего лишь новичком, путавшим один источник с другим. Теперь он втянулся в лечение, как тысячи, десятки тысяч мужчин и женщин, с которыми он сталкивался с утра до вечера.
В иные часы все маленькие желтые стулья вокруг музыкальной беседки в парке были заняты, и каждый, сидевший на них, только и ждал минуты, чтобы пойти принять свою вторую, третью, четвертую дозу.
Мегрэ, как и другие, купил стаканчик с нанесенными на нем делениями, и мадам Мегрэ настояла на том, чтобы и ей приобрели такой же.
- Но ты же не будешь проходить курс лечения?
- А почему бы и нет? Чем я рискую? Я прочла в рекламных буклетах, что от этих вод худеют...
Стаканчики в футлярах из плетеной соломы мадам Мегрэ носила на ремне через плечо, подобно тому, как завсегдатаи бегов таскают свои бинокли.
Никогда они так подолгу не гуляли вдвоем. В девять утра уже выходили из отеля, и, если не считать разносчиков товаров, никого не встречали на мирных улицах квартала, в котором жили, квартала Франс, расположенного неподалеку от источника Селестен.
В нескольких минутах ходьбы от отеля находился детский парк с неглубоким бассейном, качелями, площадками для всевозможных игр и даже с кукольным театром, более крупным, чем тот, что на Елисейских полях.
- У вас есть билет, месье?
Они заплатили по франку, прошлись под деревьями, глядя, как резвятся полураздетые дети, и вернулись туда вновь на следующий день.
- Если вы купите книжечку из двадцати билетов, то вам это обойдется дешевле...
Мегрэ не решился. Это было бы слишком преднамеренно. Они же зашли в парк случайно. Только по привычке, от нечего делать, они возвращались сюда в один и тот же час.
Частенько останавливались у площадки, где состязались игроки в шары, и Мегрэ внимательно следил за двумя или тремя партиями, каждый раз находя под тем же деревом высокого худого мужчину с одной рукой, который, несмотря на увечье, бросал шар лучше остальных.
В другой команде выделялся изысканно одетый розоволицый мужчина, с южным акцентом и седыми волосами, который играл с таким достоинством, что остальные называли его сенатором.
Чуть дальше начинался пляж с бараком республиканских рот безопасности {военизированные полицейские подразделения во Франции, поддерживающие порядок на улицах и не занимающиеся раскрытием уголовных преступлений}, с плавающими буйками, ограничивающими место для купания, и там они встречали одних и тех же людей, сидевших под теми же пляжными зонтами.