– Кто вас не послушался?
– Никто. Ни Макферсон, ни Эллис, ни Моррис. Никто.
– Вы говорили доктору Эллису или доктору Макферсону, что вы на них сердиты?
– Нет.
– Но вы излили свой гнев на доктора Морриса?
– Да. – Он куда‑то гнул, но она пока не понимала, куда именно. Обычно она могла сразу все понять заранее. Но на этот раз…
– Сколько лет доктору Моррису?
– Не знаю. Он моего возраста. Тридцать, тридцать один – что‑то около этого.
– Вашего возраста.
Это ее сводило с ума – его манера повторять за ней слова и фразы.
– Да, да, черт побери, моего возраста.
– Он хирург, как и вы.
– Да…
– Вам легче излить свою злость на кого‑то, кого вы считаете своим ровесником.
– Никогда об этом не думала.
– Ваш отец тоже был хирургом, но не был ровесником.
– Не надо только анализировать мои отношения с отцом!
– Вы все еще обозлены.
Она вздохнула.
– Давайте переменим тему.
– Хорошо, – ответил он тем добродушным тоном, который иногда ей нравился, а иногда выводил из себя.
– Верно.
– Ну вот… мм… мне и интересно.
– В каком смысле?
– Ну, в той журнальной статье… Здесь можно курить?
– Конечно. – Моррис подвинул к Бекерману пепельницу.
Бекерман достал пачку «Кэмела», вытряс одну сигарету на стол и закурил.
– Итак, журнальная статья…
– Да, журнальная статья. Там говорилось, что вы вставляете провода в мозг.
Там говорилось, что вы вставляете провода в мозг. Это правда?
– Да, иногда мы делаем подобные операции.
Бекерман кивнул и затянулся сигаретой.
– А правда, что вы можете вставить провода в мозг и человек будет испытывать удовольствие? Неописуемое удовольствие?
– Да, – Моррис постарался произнести это слово как можно более равнодушно.
– Неужели это правда?
– Это чистая правда. – Моррис потряс ручкой, давая понять, что в ней кончились чернила. Он выдвинул ящик, чтобы достать другую ручку, и, сунув ладонь в ящик, незаметно нажал там одну из многочисленных кнопок. И тут же зазвонил телефон. Он снял трубку. – Доктор Моррис.
– Вы звонили? – спросила секретарша с другого конца провода.
– Да. Пожалуйста, все звонки, какие будут, переключайте в отделение «Развитие».
– Хорошо.
– Спасибо, – сказал Моррис и положил трубку. Он знал, что скоро в отгороженную часть кабинета тихо войдут сотрудники отделения «Развитие» и будут наблюдать за интервью через полупрозрачное стекло. – Так вы говорили…
– О проводах в мозгу.
– Да, мы делаем такие операции, мистер Бекерман, при исключительных обстоятельствах. Но пока что все они носят скорее экспериментальный характер.
– Ладно. – Бекерман затянулся сигаретой. – Мне это подходит.
– Если вас интересует информация на этот счет, мы можем подобрать для вас вырезки из журналов, сделать копии научных публикаций, где подробно описана наша деятельность.
Бекерман улыбнулся и покачал головой.
– Нет‑нет, мне не нужна информация. Я хочу пойти на операцию. Я доброволец.
Моррис сделал вид, что удивился. Он помолчал и сказал:
– Понятно.
– Послушайте, в статье говорилось, что один электроразряд аналогичен двенадцати оргазмам. Это же потрясающе!
– И вы хотите, чтобы вам сделали такую операцию?
– Ну да! – энергично закивал головой Бекерман. – Хочу!
– Но зачем?
– Да вы шутите? Любой бы захотел. Получать такое удовольствие!
– Возможно. Но вы первый, кто обращается к нам с подобной просьбой.
– А что такое? Это очень дорогая операция или что?
– Нет, но мы не делаем операции просто так, по несерьезным причинам.
– Тьфу ты! Значит, вот оно что. Ну ладно. – Бекерман встал и, качая головой, вышел из кабинета. Все трое сотрудников «Развития» не могли скрыть своего изумления. Сидя в соседней комнате, они все видели через прозрачное с их стороны стекло.
– Поразительно! – воскликнул Моррис.
Сотрудники «Развития» ничего не сказали. Наконец один из них прокашлялся и добавил:
– Мягко говоря.
Моррис примерно представлял себе, о чем они сейчас думают. Долгие годы их учили проводить исследования, связанные с вероятностным коэффициентом заболеваемости, с прикладным потенциалом возможных результатов и промышленного применения экспериментов и тому подобное. Их приучили принимать в расчет будущее состояние науки – и вдруг они столкнулись с настоящим.
– Этот парень просто электроголик! – заметил один из них со вздохом.
Концепция электроголизма не так давно вызвала определенный интерес и стала предметом дискуссий в академических кругах. Понятие электроголика – человека, нуждающегося в электрошоке, как другие люди нуждаются в дозе наркотиков, – казалось просто‑напросто плодом чистой фантазии. Но вот перед ними предстал человек, являвший собой типичный пример потенциального электроголика.