И я осознавал также, что
бытьнастолько затронутым откровением дона Хуанаидона Хенароодубле,
является в какой-то мере чрезмерным.
- Что сомнойне так,донХуан? -спросил я. - Ты индульгируешь, -
бросил он. - ты считаешь, что индульгировать в сомнениях и размышлениях, это
признак чувствительного человека. Что ж, истина состоит в том, что ты дальше
всегонаходишьсяоттого, чтобыбыть чувствительным.Поэтомузачемже
притворяться? Я говорил тебе втот день, что воин принимает всмирении то,
что он есть.
-Твоислова звучаттак,какесли быянамеренновводил себяв
заблуждение, - сказал я.
- Мы намеренновводим себя в заблуждение, - сказал он. -мыосознаем
свои поступки.Нашумишко намеренно превращает себя вмонстра, которым он
себя считает. Однако, он слишком мал для такой большой формы.
Я объяснил ему, что моя проблема, пожалуй, более сложна, чем то, во что
он ее превращает.
Я сказал, что до техпор, пока он и дон Хенаро былилюдьми, подобными
мне, ихвысший контроль делал их моделями для моего собственного поведения.
Но если они являются людьми в сущности совершенно отличными от меня, то я не
могу больше восприниматьих как модели, а только как странности, которым я,
конечно, не могу подражать.
- Хенаро- человек,- сказал дон Хуан ободряющим тоном.- правда, он
уже больше не такой же человек как ты, но это его достижение и это не должно
возбуждатьвтебе страх.Если он другой, то тем больше причин восхищаться
им.
- Но его отличие, это нечеловеческое отличие, - сказал я. - А что же ты
думаешь этоесть? Различиемежду человеком и лошадью? -Не знаю, но он не
такой как я. - Однако, одно время он былтаким. - Не могули японять его
изменения? - Конечно, ты самменяешься. -Ты хочешь сказать, что я разовью
дубля ? - Никто не развивает дубля. Это простоспособ говоритьоб этом. Ты
из-завсехсвоихразговоров,являешьсямешком слов. Ты-всетяхих
значений. Сейчас ты думаешь, что дубля развивают какими-нибудь злыми чарами,
яполагаю.Все мы, светящиеся существа, имеемдубля. Всемы! Воин учится
осознавать это,и все. Есть,видимо, непереходимые барьеры, охраняющие это
осознание, но этого можно было ожидать. Эти барьеры являются тем, что делает
такое осознание уникальной задачей.
- Почему я этого такбоюсь,дон Хуан? -Потомучто ты думаешь,что
дубль этото,чтоговорятслова. Двойник, или другойты. Я выбираюэти
слова, чтобыописатьэто. Дубль - это ты сам.Ик немунельзя подходить
никаким другим образом.
- Чтоесли яне хочу его иметь? - Дубль - это не дело личного выбора.
Точно также, как не от личного выбора зависит, кто отбирается учиться знанию
магов,котороеведетк такомуосознанию.Тыкогда-нибудьзадавал себе
вопрос, почему именно ты?
-Всевремя. Я сотни раззадавалтебе этот вопрос, нотытак и не
ответил.
-Я не имел в виду, что ты должен задавать этотвопрос кактребующий
ответа.
А всмыслеразмышления воинанад его огромнойудачей. Удачей от
того, что он нашел вызов.
-Превратитьэтовобыкновенныйвопрос-этосредствообычных
рассудительных людей, которые хотят, чтобы ими или восхищались, или чтобы их
жалели. Я неинтересуюсьтакогородавопросом,потому чтонетспособа
ответить на него. Решение выбратьтебя былорешением силы. Никтоне может
изменить плановсилы.Теперь, когдаты выбран, тыуженичего неможешь
сделать, чтобы остановить выполнение этого плана.
- Но ты сам мне говорил, дон Хуан, что всегда можно упасть.
- Это верно.Всегда можноупасть. Ноядумаю, что тыимеешь в виду
что-то другое. Тыхочешь найти путьк отступлению. Ты хочешь иметь свободу
упасть изакончитьвсена собственных условиях. Слишком поздно для этого.
Воин находитсяврукахсилы и его единственная свобода заключается в том,
чтобыизбрать неуязвимую жизнь. Нетникакого способа разыгратьпобеду или
поражение.Твойрассудокможетхотеть, чтобыты упал ипроигралбитву
совершенно, чтобы отказаться от целостности себя. Но есть контрмера, которая
не позволит тебе провозгласитьложную победу или ложное поражение.Если ты
думаешь, что можешь отступить в гавань поражения, то ты не в своем уме. Твое
тело будет стоять на страже и не позволит тебе пойти этим путем.
Он начал мягко смеяться. - Почему ты смеешься? - спросил я.
-Тывужасномположении,-сказал он - для тебяслишкомпоздно
возвращаться, но слишком рано действовать. Все,что ты можешь -это только
наблюдать. Тывжалком положенииребенка,который неможетвернуться в
материнское чрево,новтожевремя неможетни побегатьвокруг,ни
действовать. Все, что можетребенок,это наблюдать и слушать поразительные
рассказы о действиях, которыеемурассказывают.Ты сейчас как раз в таком
положении. Тыне можешь вернуться в чрево своего прежнего мира, но вто же
время ты и не можешь действовать с силой. Для тебя есть только наблюдение за
поступками силы и выслушивание сказок, сказок о силе.
- Дубль - это одна из этих сказок. Ты это знаешь и именнопоэтому твой
рассудокэтимнастолькозахвачен.Тыбьешьсяголовойостену,если
притворяешься понимающим. Все, что я могу об этом сказать в виде объяснения,
так это то,чтодубль,хотя к немуи приходят черезсновидения, настолько
реален, насколько это только может быть.
- Согласнотому, что ты мне рассказал, дон Хуан, дубль может совершать
поступки. Может ли в таком случае дубль...?
Он не дал мне закончить мою линию мысли. Он напомнил мне, что неуместно
говорить, что это он рассказал мне одубле, если ямогу сказать, что видел
его сам.
- Конечно, дубльможет совершать поступки,- сказал я.-Конечно! -
ответилон. - Но может ли дубль действоватьот самого себя?- Это он сам,
проклятие!
Мне былоочень трудно объяснитьсвою мысль.