Я хотел сказать, что если
магможетсовершатьдвапоступкаодновременно,тоегоспособностьк
утилитарному производствуудваивается. Онможет работать надвух работах,
бытьв двухместах,видетьдвух людейи т.д. Сразу. Дон Хуантерпеливо
слушал.
- Позволь мне сказать так, - продолжал я. - гипотетически, может ли дон
Хенаро убить, позволив это сделать своему дублю?
Дон Хуан смотрел на меня. Он покачал головой и отвел глаза в сторону.
- Ты набитсказками о насилии,- сказал он. - Хенаро никогоне может
убить, простопотому чтоу негоболеенеосталось заинтересованностив
окружающих его людях. К тому времени, когда воин способен победить видение и
сновидение, и осознает свое свечение, в нем не остается подобных интересов.
Я указал нато,чтов начале моего ученичества онзаявил,что маг,
направляемый своим олли может быть перенесен засотнимиль,чтобы нанести
удар своему врагу.
-Яответственен втвоем замешательстве, - сказал он, - но ты должен
вспомнить, что в другой раз я рассказывал тебе, что с тобой я неследую той
последовательности, которую мне предписывалмой собственный учитель. Он был
магом, имне следовало бы на самом деле толкнуть тебя в тот мир. Я этого не
сделал, потому что меня незаботят больше подъемы и падения окружающих меня
людей.Однако,словамоегоучителязапаливменя.Иянеоднократно
разговаривал стобой в той манере,в которойон самбы говорил сомной.
Хенаро человек знания.Самыйчистый из всех их. Его поступки неуязвимы. Он
вне обычныхлюдей и вне магов.Его дубль - это выражение его радости и его
юмора. Таким образом он, пожалуй, несможетиспользовать его длясоздания
или разрешения ординарныхситуаций.Насколько я знаю,дубльэто сознание
нашегосостояния как светящихся существ. Он может делать все,что угодно и
тем не менее он предпочитает быть ненавязчивым и мягким.
-Моей ошибкой было ввести тебя в заблуждение заимствованными словами.
Мой учитель былне способен производить те эффекты, которые создает Хенаро.
Для моего учителя, к несчастью, некоторыевещи были так же, как и для тебя,
только сказками о силе.
Япочувствовал себя обязанным отстаиватьсвою точку зрения. Я сказал,
что говорил в гипотетическом смысле.
- Не существует гипотетического смысла, когда тыговоришь о мире людей
знания.Человекзнания,пожалуй,не можетдействоватьпоотношениюк
окружающим людям каким-либо вредным образом. Гипотетически или как бы там ни
было иначе.
- Но что если окружающие люди замышляют что-топротив его безопасности
и здоровья. Может лионтогда использовать своегодублядлясобственной
защиты?
Он щелкнул языком в неодобрении. - Что заневероятное насилие втвоих
мыслях, - сказал он.
-никтоне можетзамышлять противбезопасностии здоровья человека
знания.Онвидит,поэтомуонпредприметшаги,чтобыизбежатьвсего
подобного.
Онвидит,поэтомуонпредприметшаги,чтобыизбежатьвсего
подобного.
- Хенаро, например, предпринялрассчитанный риск, встречаясьс тобой.
Однаконетничеготакого,чтотымогбысделать,угрожающееего
безопасности.Если что-то такоеесть,тоеговидениедастемузнать.
Наконец, если есть в тебе что-либо врожденно вредное для него, и его видение
неможет до этогодобраться, тогда это егосудьба, иниХенаро,ни кто
другойнесможетизбежать этого.Так что, как видишь, человек знания все
контролирует, не контролируя ничего.
Мыпомолчали. Солнцепочти коснулось верхушек густых высоких кустов с
западной стороны дома. До захода солнца еще оставалось около двух часов.
- Почему ты не позовешь Хенаро? - спросил дон Хуан невзначай.
Моетело подпрыгнуло. Моей первоначальной реакцией было броситьвсе и
бежать к машине. Дон Хуан расхохотался. Я сказал ему, что не нуждаюсь в том,
чтобы доказывать что-либо самому себе, и что я вполнеудовлетворен тем, что
разговариваюс ним. Дон Хуан не могперестать смеяться. Наконец он сказал,
чтоэтопозор,чтодонХенаронеможет насладиться такой великолепной
сценой.
- Видишь ли, если тебе не интересно позвать Хенаро, то мне интересно, -
сказал он решительным тоном. - мне нравится его компания.
Во рту уменяпоявился ужаснокислый привкус.Капли пота побежали у
меня с бровей и с верхней губы. Я хотел что-нибудь сказать, но сказатьбыло
действительно нечего.
Дон Хуан бросилна меня долгий изучающий взгляд. - Давай, - сказал он.
-воин всегда готов. Быть воином это незначит простожелать им быть. Это
скорее бесконечная битва, которая будет длиться до последнего моментанашей
жизни.Никто не рождается воином.Точнотак же, какниктонерождается
разумнымсуществом. Мы самисебяделаем тем илидругим. Подтянись, яне
хочу, чтобы Хенаро увидел тебя таким дрожащим.
Он поднялся ипрошелся взад-вперед по чистомуполу веранды. Яне мог
остаться бесстрастным. Моя нервозность была настолько интенсивной, чтоя не
мог больше писать и вскочил на ноги.
Дон Хуан заставилменябежать на месте, обратясьлицом к западу.Он
заставлял меня делатьтакие же движения ранее вразличных обстоятельствах.
Идея состоялав том, чтобы извлечь силу из сгущающихся сумерек, подняв руки
к небу с расставленными пальцами как веер, а затем сжимать их с силой, когда
руки находятся в средней точке между горизонтом и зенитом.
Упражнениеподействовало,ия почти сразууспокоился иподтянулся.
Однако я немог не удивиться тому, что случилось со "старыммной", который
никогданемограсслабитьсянастолькополно,выполняяэтипростыеи
идиотские движения.
Я хотел сконцентрировать все своевнимание на тойпроцедуре,которой
дон Хуан, безсомнения,последует,чтобывызвать донаХенаро.