Я не видел егонесколькомесяцеви
больше всего на свете хотел поговорить с ним, но каким-то образом обстановка
быланеподходящей,имое вниманиеразбредалось. ДонХуан,должнобыть
заметил мою нервозность ипредложил,чтобымы прошли по парку Ля Алямеда,
более спокойному месту в нескольких кварталах отсюда.
В этом парке было поменьше людей, и мы без труда нашли пустую скамейку.
Мысели.Моянервозностьуступила место чувствунеловкости.Я несмел
посмотреть на дона Хуана.
Последоваладлинная напряженная пауза.Всеещене глядя на него,я
сказал, что внутренний голос в концеконцовпогнал меня искать его, что те
поразительные события, свидетелем которых я был в его доме, глубоко повлияли
на мою жизнь и что мне необходимо поговорить о них.
Онсделал жест нетерпениясвоейрукой и сказал,чтов его политику
никогда не входит жить прошедшими событиями.
-Чтосейчас важно, так этото, чтоты выполнил мое предложение,-
сказал он. -ты принял свой повседневный мир каквызов, идоказательством
того,чтоты накопилдостаточное количестволичнойсилы,являетсятот
неоспоримый факт,что тынашелменя без всякойтрудности именновэтом
месте, где предполагал.
- Очень сомневаюсь, чтобы я смог в это поверить, - сказал я.
-Яждалтебя, а затем ты показался, - сказалон. -это все, что я
знаю. Это все, что захочет знать любой воин.
- Что будеттеперь, когда янашелтебя?- спросил я. - Во-первых, -
сказалон,-мынебудемобсуждать проблемы твоего разума.Этотопыт
относитсяк другомувремени и кдругому настроению. Правильноговоря они
являютсятолькоступеньками бесконечной лестницы. Делатьнаних ударение
означало бы уходить прочь от того, что имеет место сейчас. Воин, пожалуй, не
сможет себе этого позволить.
У меня было почти неодолимое желание жаловаться. Не то, что я сожалел о
чем-либо, что случилось со мной, но я искал утешения и сочувствия. Дон Хуан,
видимо, зналмое настроениеиговорилтак,как если бы ядействительно
произнес свои мысли вслух.
- Только в качестве воина можновыстоятьпуть знания, - сказал он.-
воин не может жаловаться или сожалеть о чем-нибудь.Его жизнь - бесконечный
вызов, а вызовы немогутбытьплохими илихорошими.Вызовы - это просто
вызовы.
Еготонбылсухимисуровым,ноегоулыбкабылатеплойи
обезоруживающей.
- Теперь,когда ты здесь, что мы будем делать,так это ждать знака, -
сказал он.
- Какого родазнака? -спросил я. - Мы должны узнать,может литвоя
сила стоять на своем, - сказал он. - прошлый раз ты жалко мелочился, на этот
раз обстоятельства твоей личной жизни, видимо, дали тебепо крайней мере на
поверхности все необходимое, чтобы иметь дело с объяснением магов.
- А что есть шанс, что ты сможешь рассказать мнео нем?- Это зависит
от твоей личной силы, - сказал он.
- А что есть шанс, что ты сможешь рассказать мнео нем?- Это зависит
от твоей личной силы, - сказал он. - как всегда бывает в делании и неделании
воинов, личная сила - это единственное,что имеет значение. Пока что я могу
сказать, что ты действуешь неплохо.
После секундного молчания, как быжелая сменить предмет, он поднялся и
указал на свой костюм.
- Я наделсвой костюмдлятебя, - сказал он загадочным тоном. - этот
костюм - мой вызов. Смотри, как я хорошо выгляжу в нем! Как легко! А? Ничего
не скажешь!
Дон Хуан выглядел исключительнохорошов своем костюме.Все, о чем я
мог подумать как отдушина длясравнения, этоо том, как мой дедушка обычно
выгляделв своем тяжелом английском фланелевом костюме.У меня всегда было
ощущение, что он чувствуетсебя неестественно, не на своем месте в костюме.
Дон Хуан, напротив, выглядел очень естественно.
- Ты думаешь для меня легко выглядетьестественно в костюме? - спросил
он.
Я не знал, чтосказать. Для себя я однако заключил, судя по его виду и
по тому, как он себя вел, что для него это самая легкая вещь в мире.
- Носитькостюм- этовызов дляменя, - сказал он. - вызов такой же
трудный, как для тебя было бы носить сандалии и пончо. Однако у тебя никогда
не было необходимости рассматривать это как вызов.
Мой случай другой. Я - индеец. Мы посмотрелидругна друга. Он поднял
бровивмолчаливомвопросе,как быожидаямоихзамечаний.- Основным
различием междуобычным человекомивоиномявляетсято,чтовоинвсе
принимает каквызов,в то время как обычный человек принимает всеили как
благословение, или как проклятие. Тот факт, что ты сегодня здесь, указывает,
что ты потрогал чешуйки в пользу пути воина.
Его пристальный взгляд волновал меня. Я попытался подняться и пройтись,
но он усадил меня.
- Ты будешь сидеть здесь и не елозить дотех пор, пока мыне окончим.
Мы ожидаем знака, мы не можем продолжать безнего, потомучто того, что ты
меня нашел недостаточно, какбыло недостаточно того, чтоты нашел Хенаро в
тот день в пустыне. Пружина твоей воли должна завестись и дать указание.
-Я немогупонять, чего тыхочешь,- сказаля. -Я видел что-то
кружащее вокруг парка, - сказал он. - Это был олли? - спросил я.
- Нет, не был. Поэтому мы должны сидеть здесь и обнаружить, что за знак
накручивает твоя воля.
Затем онпопросил менядать ему детальный отчет о том, как я выполнил
те рекомендации, которые дали дон Хенаро и он относительно моей повседневной
жизни и моих взаимоотношений с людьми. Я ощутил себя слегка раздраженным. Он
снял сменянапряжениетемдоводом, что мои личные дела не были личными,
поскольку они включались в задачу магии, которую они дон Хенаро встраивали
в меня. Я шутя заметил, что моя жизнь была разрушена из-за этой задачи магии
и пересказал ему трудности в поддерживании моего повседневного мира.
Яговорил долго. Дон Хуансмеялсянад моим отчетомдо тех пор, пока
слезы не потекли у негопо щекам.