Поледолгого молчания яповернулся к нему. Его глаза были закрыты. Он
начал говорить, не раскрывая их.
- Этот человек сейчас умрет, - сказал он. - хотя ты не веришь этому, не
так ли?- он открыл глаза и секунду смотрел на меня. Глаза егобылистоль
пронзительны, что я застыл.
-Нет, неверю, - сказал я. Я действительно чувствовал,что всеэто
слишком просто.
Мыпришли посидетьв парк и прямо в тот, какеслибывсе этобыло
подстроено, где был умирающий человек.
- Мир подстраивает себя к себе самому, -сказал дон Хуан, выслушав мои
сомнения. - это не подстроено. Это - знак, действие силы.
Мир, поддерживаемый разумом, делаетвсе это событием, которое мы можем
понаблюдать секундуна своем пути к более важным делам.Все,что мы можем
сказатьоб этом -так это,чточеловеклежит натраве парка, вероятно,
пьяный.
Мир,поддерживаемый волей, превращает это в действие силы, котороемы
можем"видеть".Мыможемвидетьсмерть,кружащуюсявокругчеловека,
погружающую свои крючкивсе глубже иглубжев его светящиесяволокна. Мы
можем "видеть", как светящиесяволокна теряютсвою натянутостьи исчезают
одна за другой.
Этодвевозможности,открытыедлянас,светящихсясуществ.Ты
находишьсягде-то посередине,всеещежелая,чтобывсенаходилось под
рубрикойразума,и темне менее, ты можешьотброситьтот факт, что твоя
личная сила выдвинула знак. Мы пришли вэтот парк после того,как ты нашел
меня, там, гдея тебя ждал. Ты нашел меня, просто наткнувшисьна меня,не
думая, не планируя, и не используя намеренносвой разум. А затем мы садимся
здесь и ждем знака.Мы осознаем присутствие этого человека. Каждый замечает
его по-своему. Ты своим разумом, я- своей волей.
Этот умирающий один из кубических сантиметров шанса, которых сила воина
всегдаделает доступными для воина.Искусство воинасостоит в том,чтобы
быть текучим для того, чтобы схватить его. Я его схватил, а ты?
Яне мог ответить.Яосознал бесконечнуюпропастьвнутри себя и на
мгновение ощутил те два мира, о которых он говорил.
- Какой это исчерпывающийзнак! - продолжал он. - и все для тебя. Сила
показывает тебе, что смерть неизменная добавка к долгу верить. Без осознания
смерти все обычно, тривиально. Только потому, что смерть подкарауливает нас,
мир является неизмеримой загадкой. Сила показала тебе это. Все, что я сделал
сам, так это развернул детализнака,чтобы тебе было ясно направление. Но,
развертывая детали,япоказалтебе также, что все, мною сказанное сегодня
тебе, это то, во что я должен верить сам, потому что это - продолжение моего
духа.
Мгновение мысмотрели другдругу вглаза.- Япомню стихотворение,
которое ты читалмне,- сказал он, отводя глаза всторону, - очеловеке,
который давал обет умереть в Париже. Как оно там?
Это было стихотворение Цезаря Вольхео "Черный камень на белом камне".
Как оно там?
Это было стихотворение Цезаря Вольхео "Черный камень на белом камне". Я
оченьмного раз читали перечитывал дону Хуану поего просьбепервые две
строфы:
Я умру в Париже, когда идет дождь,
В тот день, который я уже помню,
Я умру в Париже, и не убегу прочь
Может быть осенью, как сегодня, в среду.
Это будет среда, потому что сегодня,
Когда я пишу эти строки - среда. Мои кости чувствуют поворот
И никогда настолько как сегодня за весь мой путь
Я не видел себя настолько одиноким.
Стихотворение нагнало на меня неописуемую меланхолию.Дон Хуан сказал,
что он должен верить, что умирающий имел достаточно личной силы, чтобы иметь
возможность выбрать улицу города Мехико как место своей смерти.
- Мыопятьвозвращаемся крассказу о двухкотах, -сказал он. - мы
должны верить,чтоМакс осозналто,что над ним нависло,и подобно тому
человекуна траве имел достаточно силы по крайней мере выбрать место своего
конца. Но затем там был другой кот. Также, как естьдругие люди, чья смерть
обовьетих тогда, когда они одиноки, неосознаютее и смотрят настены и
потолок безобразной загроможденной комнаты.
Тот человек,сдругойстороны,умирает там,гдеон всегда жил, на
улицах. Три полицейских - его почетный караул. И когда он потеряет сознание,
егоглаза уловятпоследнийотблеск огнейвмагазинах на противоположной
стороне улицы,машины, деревья и вереницы людей, снующих вокруг, аего уши
будутнаполненывпоследний раззвуками транспорта и голосами проходящих
мимо мужчин и женщин.
Так что видишь, без осознанияприсутствия нашейсмерти- нет никакой
силы и никакой мистики.
Ядолгое время смотрелна человека.Он был неподвижен. Может быть он
был мертв, номоеневериебольше не имело никакого значения. Дон Хуан был
прав.Долг верить,что мир загадочен инеизмерим, было выражениемсамого
глубокого предрасположения воина. Без него он не имел ничего.
Остров тоналя
Мыс дономХуаномвстретились на следующий день в том же самом парке
околополудня.На нем всееще был егокоричневыйкостюм. Онснялсвой
пиджак, сложил его тщательно, но с оттенком высшей небрежности, и положил на
скамейку. Его небрежность была очень рассчитанной и вто же время полностью
естественной.Япоймалсебяна том,что глазеюна него. Он,казалось,
осознавалтотпарадокс,передкоторымменяпоставил, иулыбнулся.Он
поправил галстук. На нем была бежевая рубашка с длинными рукавами. Она очень
хорошо на нем сидела.
- Я все еще имеюнасебе свой костюм, потому что хочу рассказать тебе
кое-что имеющее огромную важность,- сказал он, похлопавменяпо плечу. -
вчерадлятебебылохорошеепредставление,сейчасвремяприйтик
каким-нибудь окончательным соглашениям.