- Нет не был.Но бесполезно
говорить об этом.Что быя ни сказал, не будет иметь смысла,потому что в
эти моменты мынаходились во временинагваля. Дела нагваля можно наблюдать
только телом, но не разумом.
- Если ты не был со мной, то кем или чем был тот, кого я считал тобой?
- Это был я, и в то же время меня там не было. - Где же ты был тогда? -
Ябыл с тобой, ноне там. Скажем так, что я был рядом с тобой, но не в том
именно месте, куда нагваль тебя перенес. -Ты хочешь сказать, что не знал о
том, чтомы находились набазаре? - Нет, не знал. Я простотащился рядом,
чтобы не потерять тебя. - Но это действительно страшно, дон Хуан.
-Мыбыливовременинагваля, и в этомнет ничегострашного.Мы
способны накудабольшее,чемэто. Такова нашаприродакаксветящихся
существ. Нашей пробоиной является то, что мы настойчиво стремимся оставаться
на своем монотонномутомительном, но удобном острове. Тональ это обыватель,
а он не должен таким быть.
Я описалто немногое,что запомнил.Онхотел знать,заметиллия
какие-нибудьособенности неба, как например, дневной свет,облака, солнце,
илинеслышалли якаких-нибудьнеобычных людей илисобытия.Он хотел
узнать, не было ли там драк или может быть люди кричали, а если они кричали,
то что именно.
Я не мог ответить ни на один из его вопросов. Совершеннойправдой было
то, что я воспринял все событие за чистую монету, принимая как трюизм, что я
"пролетел" значительноерасстояниеводну-двесекунды,ичто благодаря
знаниюдонаХуана,чембыононибыло, яприземлилсяво всемсвоем
материальном теле посреди базара.
Мои реакции были прямым следствием такой интерпретации.Я хотел узнать
процедуру,членское знание,"каксделатьэто".Поэтомуянестарался
наблюдать затем, что помоему убеждениюбылоординарными событиями,не
имеющими никакого значения.
- Как ты думаешь, люди видели меня на базаре? - спросил я.
Дон Хуан не ответил. Он засмеялся и слегка толкнул меня кулаком.
Япопыталсявспомнить,быллиуменядействительнокакой-либо
физический контакт с людьми. Моя память подвела меня.
- Что видели люди в конторе аэрофлота, когда я ворвался туда? - спросил
я.
- Вероятно они видели, как человек побежал от одной двери к другой.
- Но виделили они, как я растаялввоздухе?-Об этом позаботился
нагваль. Я не знаю как. Все,что я могутебе сказать, такэто,что мы-
текучие светящиеся существа, состоящие из волокон. Согласиестем, чтомы
плотныеобъекты-действиетоналя.Когдатональсжимается,возможны
необычные вещи. Но они необычны только для тоналя.
Для нагваля двигаться таким образом, как ты двигался, - ничто. Особенно
для твоего нагваля, который уже способен к трудным действиям.На самом деле
он окунулся во что-то ужасно неясное.
На самом деле
он окунулся во что-то ужасно неясное. Ты не ощущаешь, что это?
Миллион вопросов иощущений хлынули наменятут же.Казалосьпорыв
ветраунесмоюнакидку спокойноговладения собой.Я задрожал.Мое тело
ощутило себя на краю бездны. Я боролся с каким-то непонятным,но конкретным
отделомзнания.Казалось,мне вот-вот что-топокажут, но в то жевремя,
какая-то упрямаячасть меня настаивалана том, чтобы прикрыть все облаком.
Борьбапостепенно сделала меняонемевшим дотехпор, пока я неперестал
ощущатьтело.Мойротбылоткрыт, аглазаполуприкрыты. Уменябыло
ощущение,чтоямогувидетьсвое лицо,как оностановится все тверже,
тверже, пока оно ни стало лицом высохшего трупа с желтоватой кожей, накрепко
присохшей к черепу.
Следующее, что я ощутил, этопотрясение. ДонХуан стоял рядом со мной
держа пустое ведро. Он облил меня с ног до головы. Я кашлял и вытирал воду с
лица, чувствуяозноб на спине. Я вскочил со скамейки. ДонХуан еще плеснул
мневодынашею.Группадетей смотрела наменяи хохотала.ДонХуан
улыбнулся мне. Он держал мою записную книжку и сказал, что мне лучше пойти в
отель, чтобысменитьодежду.Он вывелменяиз парка. Минуту мы стояли у
тротуара, пока не подошло такси.
Несколько часов спустя после ленчаи отдыха дон Хуан и я пришли на его
любимую скамейкув парке у церкви. Обходным образоммы подошли к теме моей
странной реакции. Казалось, он был очень насторожен. Он не ставил меня прямо
перед ней.
- Известно,что подобныевещипроисходят,- сказал он.-нагваль,
научившись однажды выходитьна поверхность,может причинитьбольшойвред
тоналю, выходя наружу без всякого контроля.Однако твойслучай - особый. У
тебя талант индульгировать в такойпреувеличенной манере,что ты бы умер и
даже несопротивлялсябы этому. Илиеще хуже, тыдаже бы не осознал, что
умираешь.
Я сказал ему, что моя реакция началась, когда он спросил меня, чувствую
лия,что сделал мой нагваль. Я подумал, чтоя вточности знаю, о чем он
говорит, но когда япопытался описать то, чем это было, оказалось, что я не
могу мыслить ясно.Яиспытал ощущение пустоты в голове, почти безразличия.
Какесли бы мне на самомделе ни до чего не было дела. Затемэто ощущение
перерословгипнотизирующуюконцентрацию,казалось весьябыл медленно
высосан. То, что привлекло и захватиломоевнимание,былоощущением, что
передомнойвот-вот раскроется огромныйсекрет,и что я нехочу,чтобы
что-либо мешало такому раскрытию.
- Что собиралось быть раскрыто тебе, так это твоя смерть, - сказалдон
Хуан. -в этом опасность индульгирования. Особенно для тебя. Потому чтоты
естественно настолько все преувеличиваешь. Твой тональ настолько талантлив в
индульгировании,чтоонугрожаетцелостноститебя самого.Этоужасное
состояние существа.
- Что я могу сделать? - Твойтональ должен быть убежден разумом,твой
нагваль-действиями.