Онпредоставилдевушек каждому гостю, и все они по очерединаглазах
присутствующихраздевали рабынь и овладевали ими на длиннойдеревянной
скамье,тянувшейсявдоль внутренней стены большой залы.Мерриктогда
тожеощутилприливжелания и рассчитывал, что из оставшегосядесятка
девицкакая-нибудь в свою очередь достанется ему. Но тут шведский купец
навалился на одну из девушек, она не шевелилась под ним, закрылаглаза,
словноумирая,ажирныйшведпыхтя,колыхаяогромнымбрюхом,
протискивался в нее, пока не изверг семя в покорное тело рабыни. Девушка
так и не открыла глаза, однако Меррик видел, как у нее из-под ресницпо
лицу ползут слезы. Он сразу же поднялся и вышел.
Отвернувшись от толстого купца, Меррик бросил равнодушный взглядв
сторонутесно сгрудившейся группы мальчиков и замер. Он сам не понимал,
почемуизвсей массы рабов вдруг выбрал именно этого, но,разувидев
его,ужене мог отвести глаз. Мальчику, вероятно, было лет двенадцать,
bnвсякомслучае,небольше тринадцати. Такой тощий,простобольно
смотретьнаободранные локти; оба тонких запястья Меррикмогбыбез
трудаобхватить двумя пальцами; узкие изящные ладони. Ноги,обнаженные
нижеколеней,тоже были очень худыми, но среди пятенгрязиистарых
шрамовпроступалаослепительно белая кожа сузоромголубоватыхвен.
Мальчик выглядел плохо, скорее всего, он умрет, если только новый хозяин
неподкормитего. Наверняка с ним обращались на редкостьбезжалостно.
Одет он был в лохмотья и укрыт рваной вонючей шкурой.
Впрочем,какое до этого дело Меррику? Этот мальчик -раб,сейчас
егопродадут,бытьможет,жестокому человеку,авозможно,такому,
которыйпозволитемуоднажды откупиться и обрестиволю.Такоетоже
случается, если повезет. Меррика это вовсе не должно касаться. И всеже
вмальчике таилось нечто, что никак не отпускало Меррика, непозволяло
ему отвести взгляд. Наконец он заставил себя отвернуться. Нынче же утром
онсобиралсяпокинуть Киев, а дел еще оставалосьнемало.Меррикуже
хотелуйти,нотутмальчик внезапно поднялглаза-иихвзгляды
встретились.
Глаза были серо-голубые. Сам по себе такой цвет глаз вполне обычен,
тем более для норвежцев, но похожего оттенка Меррик не встречал никогда.
Серыйцвет мог поспорить с окраской дорогого оловянного сосуда, который
матьМеррикаполучила в свадебный дар от его отца, а темнаяголубизна
этих глаз затмевала зимнее море. Несмотря на грязь, покрывавшую мальчика
сногдоголовы, Меррик снова залюбовался ослепительной белизнойего
кожи.Темныебровивыгибалисьизысканнойдугой,нозасаленные,
перепачканные волосы слиплись, спутались так сильно, что Меррик не сумел
определитьихистинныйцвет.В общем,вмальчикенебылоничего
особенного, кроме глаз, но взгляд его удерживал Меррика на месте.Глаза
невозможно запачкать, как волосы. Глаза свободного человека отражают его
мысли, а взгляд мальчика казался пустым, равнодушным, покорным, какойи
бывает у рабов.
Глаза
невозможно запачкать, как волосы. Глаза свободного человека отражают его
мысли, а взгляд мальчика казался пустым, равнодушным, покорным, какойи
бывает у рабов. Но вдруг в его взгляде произошла внезапная перемена, эти
глазауженеказались пустыми, они стали холодными, дерзкими,вних
промелькнулаискравызова- за такой взглядмальчикаоднаждымогут
забитьнасмерть,если он не научится скрывать свои чувства.Искране
гасла,глазаразгоралисьгневом,необузданнымгневом,яростью,
ненавистью - Меррик, потрясенный, так и не смог отвести свой взгляд.Но
через секунду взор мальчика угас, ярость и страсть вновь спряталисьпод
пеленубезнадежности, мальчик, видимо, вспомнил, что его удел-жизнь
раба,иему,наверное, не уйти от этой доли до самойсмерти.Меррик
видел,какюный раб принуждает себя к покорности, ему показалось,что
мальчик гибнет у него на глазах и примиряется со своей участью.
Меррик потряс головой, отгоняя наваждение. Раб, всего-навсегораб,
никтоиничто. Неважно, был ли он захвачен во время набеганакакую-
нибудьжалкуюдеревушку или похищен из богатогодома.СейчасМеррик
уйдет с рынка и никогда уже больше не увидит этого мальчишку. Он забудет
о нем в ту самую минуту, когда его рука ляжет на кормило, ладья выйдет в
открытое море, и ветер, надувая паруса, коснется его лица. Олегпотянул
Меррика за руку, и тот повернулся, чтобы оценить очередную рабыню.
ЗаспинойМеррика раздался болезненный вскрик.Тотсамыйшвед,
жирныйкупец, которого Меррик видел накануне, завершив очередную сделку
сВалаи, ухватил мальчика за руку и потащил из ряд рабов. Купец кричал,
чтоему пришлось выложить чересчур много серебра за маленького грязного
раба, так что пусть он заткнется, не то пожалеет. Однако сопротивлялся и
кричалнетолькомальчик, гораздо громчеижалобнееплакалмалыш,
намертво вцепившийся в его руку. “О боги, - подумал Меррик, - у мальчика
есть братишка, а этот человек купил только одного - старшего”.
Малыш пронзительно, истошно кричал, он был так жалок, что глубоко в
душеМеррика сжалась, готовясь вот-вот сорваться, какая-то пружина.Он
шагнулвперед,нотуттолстый купецударилмальчика,которыйвсе
прижималксебебрата. Затем швед изо всей силы пнул малыша.Мальчик
упалназемлюиобреченно застыл, свернувшись, тихоньковсхлипывая.
Неожиданностарший ударил своего хозяина, и хотя удар вышел неслишком
сильный,нометил он в жирный живот негодяя, так что, наверное,сумел
причинить ему боль. Купец занес было кулак для ответного удара,однако,
ondsl`b,опустил руку. Он выругался, перебросил мальчишку черезплечо,
словно мешок, и двинулся прочь.
Младший поднялся, ощупывая ушибленный бок, и остался стоять, уже не
плача,бессмысленно глядя вслед брату. Меррик почувствовалвдруг,что
этогоонвынестине в силах. Тугая пружина внутри негораспрямилась.
Нет, этого он стерпеть не может, этого он не допустит.
-Жди меня здесь, - приказал он Олегу. Опустившись на колени перед
малышом, Меррик осторожно обхватил широкой ладонью подбородок ребенкаи
приподнялеголицо.