Лицом,подходящимдля
поддержания связимеждуобоимигосударями,иоказалсянектоМервейль,
королевский конюший и миланский дворянин[5].Этотпоследний,снабженный
тайными верительными грамотамииинструкциями,которыевручаютсяобычно
послам, а также, дляотводаглазисоблюдениятайны,рекомендательными
письмами к герцогу, относившимися к личным делам этого дворянина, провел при
миланском дворе столь долгое время, чтовызвалнеудовольствиеимператора,
каковое обстоятельство, как мы предполагаем,иявилосьистинноюпричиной
всегопроисшедшегодальше.Аслучилосьвотчто:воспользовавшиськак
предлогом каким-то убийством, герцог приказал в два днязакончитьсудебное
разбирательство и повелел в одну прекрасную ночь отрубить головуназванному
Марвейлю. И так как король, требуя удовлетворения, обратился по поводу этого
дела с посланием ко всем христианским государям, втомчислеиксамому
миланскомугерцогу,мессерФранческо,посолпоследнего,заготовил
пространное и лживое изложение этой истории, которое и представил королюво
время утреннего приема.
В нем он утверждал, стремясь обелить своего господина, что тотникогда
не считал Мервейля не кем иным, как частным лицом,миланскимдворяниноми
своим подданным, прибывшим в Милан ради собственных делипребывавшимтам
исключительно в этих целях; далее, он решительно отрицал, будто герцогу было
известно о том, что Мервейль состоял на службе у короляФранцискаидаже,
что этот последний зналеголично,вследствиечегоугерцоганебыло
решительно никаких оснований смотретьнаМервейля,какнапослакороля
Франциска. Король, однако, тесня его, в свою очередь, различными вопросами и
возражениями, подкапываясь под него различными способами и прижав,наконец,
к стене, потребовал у посла объяснения, почему же,втакомслучае,казнь
была произведена ночью и как бы тайком. На этотпоследнийвопросбедняга,
запутавшись окончательно и стремясь соблюсти учтивость, ответил, что герцог,
глубоко почитая его величество, был бы весьмаопечален,еслибыподобная
казнь была совершена днем. Нетрудно представить себе,что,допустивтакой
грубый промах, к тому же перед человеком с таким тонкимнюхом,каккороль
Франциск I, он был тут же пойман с поличным [6].
Папа Юлий IIнаправилвсвоевремяпослаканглийскомукоролюс
поручением восстановить его против вышеназванного французского короля. После
того, как посол изложил все, что было ему поручено, английскийкороль[7],
отвечая ему, заговорил о трудностях, с которыми, поегомнению,сопряжена
подготовка к войне со столь могущественной державой, как Франция, н привел в
подкрепление своих слов несколько соображений. Посол весьма некстати заметил
на это, что и он подумал обо всем этом идажесообщилосвоихсомнениях
папе.Этислова,оченьплохосогласовавшиесясцелямипосольства,
состоявшими в том, чтобы побудить английского королянемедленноженачать
войну, вызвали у этого последнего подозрение,впоследствииподтвердившееся
на деле, что посол в душе был на стороне Франции.
Этислова,оченьплохосогласовавшиесясцелямипосольства,
состоявшими в том, чтобы побудить английского королянемедленноженачать
войну, вызвали у этого последнего подозрение,впоследствииподтвердившееся
на деле, что посол в душе был на стороне Франции. Он сообщил обэтомпапе;
имущество посла было конфисковано, и сам он едва не поплатился жизнью.
Глава Х
О РЕЧИ ЖИВОЙ И О РЕЧИ МЕДЛИТЕЛЬНОЙ
Не всем таланты все дарованы бывают [1]
Этоотносится,какмыможемубедиться,иккрасноречию;одним
свойственна легкость и живость в речах, и они, как говорится,засловомв
карман не полезут, во всеоружии всегда ивезде,тогдакакдругие,более
тяжелые на подъем, напротив,невымолвитниединогослова,необдумав
предварительно своей речи и основательно не поработавнаднею.Иподобно
тому, как дамам советуют иногда, в каких играхителесныхупражненияхим
лучше участвовать, чтобы выставитьнапоказвсе,чтовнихестьсамого
привлекательного[2],такиянавопрос,какойизэтихдвухвидов
красноречия, которым в наше время пользуются преимущественно проповедникии
адвокаты, под стать первым и какой -вторым,япосоветовалбычеловеку,
говорящему медлительно, стать проповедником, ачеловеку,говорящемуживо,
адвокатом. Ведь обязанности первого предоставляют ему сколько угоднодосуга
для подготовки, а кроме того, его деятельность постоянно протекаетводном
направлении, спокойно и ровно, в товремякакобстоятельства,вкоторых
живет и действует адвокат, в любое мгновение могут принудить его к поединку,
причем неожиданные наскоки противника выбивают его подчас из седла и ему тут
же на месте приходится изыскивать новые приемы защиты.
Междутем,присвиданиипапыКлиментаскоролемФранциском,
происходившем вМарселе,вышлокакразнаоборот.ГосподинПуайе[3],
человек, всю жизнь выступавший в судах, можно сказать, тамвоспитавшийсяи
высоко там ценимый, получив поручение произнести приветственнуюречьпапе,
имел достаточно времени,чтобыхорошенькопоразмыслитьнаднеюи,как
говорят, привез ее из Парижа в совершенно готовом виде. Но в тот самый день,
когда эта речь должна былабытьпроизнесена,папа,опасаясь,какбыв
приветственном слове ему не сказали чего-нибудь такого, что могло бызадеть
находившихся при нем послов других государей, уведомил короля ожелательном
и, по егомнению,соответствующемместуивременисодержанииречи.К
несчастью, однако, это было совсем не то, над чем трудилсягосподинПуайе,
так что подготовленнаяимречьоказаласьненужною,иемунадлежалов
кратчайший срок сочинить новую.