К тому же, мне доставляет некоторое удовольствие
мысль, что я делаю нечто справедливое и удовлетворяю другого. Сюда, конечно,
не относятся платежи, сопряженные с расчетами и необходимостьюторговаться,
так как если нет никого, на кого можно было бы свалить эту обузу, я, к стыду
своему, не вполне добросовестным образомоттягиваюихеликовозможно;я
смертельно боюсь всяких препирательств, к которым ни склад моегохарактера,
ни мой язык никоим образом неприспособлены.Дляменянетничегоболее
ненавистного, чем торговаться: это сплошноенадувательствоибесстыдство;
после целого часа споров и жульничества обе стороны нарушаютраньшеданное
ими слово ради каких-нибудь пятису.Вотпочемуусловия,накоторыхя
занимал, бывали обычно невыгодными; не решаясь попроситьденегприличном
свидании, я обычно прибегал в таких случаях к письменным сношениям, а бумага
- не очень хороший ходатай и частособлазняетрукунаотказ.Ягораздо
охотнее и с болеелегкимсердцемдоверялвтупоруведениемоихдел
счастливойзвезде,чемдоварюихтеперьсвоейпредусмотрительностии
здравому смыслу.
Большинствохорошиххозяевсчитаетчем-тоужаснымжитьвтакой
неопределенности; но, во-первых, они упускают из виду, что большинство людей
живет именно таким образом. Сколько весьма почтенных людей жертвовалосвоей
уверенностью в завтрашнем дне и продолжает каждодневно делать то же самоев
надежде на королевское благоволение инамилостифортуны.Цезарь,чтобы
сделаться Цезарем, издержал, помимо своего имущества, ещемиллионзолотом,
взятый им в долг. А сколько купцов начинают свои торговые операции с продажи
какой-нибудь фермы, которую они посылают, так сказать, в Индию
Tot per impotentia freta.
{Через столько бурных морей [46] (лат.). }
Мывидим,что,несмотрянаоскудениеблагочестия,многиетысячи
монастырей не знают нужды, хотя дневное пропитаниеживущихвнихмонахов
зависит исключительно отмилостейнеба.Во-вторых,этихорошиехозяева
забывают также о том, что обеспеченность, на которуюонихотятопереться,
столь же неустойчива и столь же подвержена разного рода случайностям, каки
сам случай. Имея две тысячи экю годового дохода, я вижу себя столь близким к
нищете, как если бы она уже стучалась ко мне в дверь. Ибо судьбеничегоне
стоит пробить сотню брешей в нашем богатстве, открыв тем самым путьнищете,
и нередко случается, что она не допускает ничего среднегомеждувеличайшим
благоденствием и полным крушением:
Fortuna vitrea est; tunc cum splendet frangitur.
{Судьба - стекло: блестя - разбивает [47] (лат.)}
И поскольку она сметает все наши шанцы и бастионы, я считаю, чтонужда
столь же часто по разным причинамбываетгостьейкактех,ктообладает
значительным состоянием, так и тех, кто не имеет его;иподчасонаменее
тягостна, когда встречается сама по себе, чем когда мы видим ее бок о бокс
богатством.
Последнеесоздаетсянестолькобольшимидоходами,сколько
правильным ведением дел: faber est suae quisque fortunae. {Каждый-кузнец
своей судьбы [48] (лат.).} Озабоченный, вечно нуждающийся и занятый по горло
делами богач кажется мне еще более жалким, чем тот, кто попростубеден:in
divitiis inopes, quod genus egestatis gravissimum est. {Испытывать нужду при
богатстве - род нищеты наиболее тягостный [49](лат.).}
Нужда и отсутствие денежных средств побуждалисамыхмогущественныхи
богатых властителей к крайностям всякого рода. Ибо чтоможетбытьбольшею
крайностью,чемпревращатьсявтирановибесчестныхнасильников,
присваивающих достояние своих подданных?
Второй период моей жизни - это то время, когдауменязавелисьсвои
деньги. Получив возможность распоряжаться имипосвоемуусмотрению,яв
короткий срок отложил довольно значительные, сравнительно с моим состоянием,
сбережения, считая, что по-настоящему мыимеемлишьто,чемрасполагаем
сверх наших обычных издержек и что нельзя полагаться на тедоходы,которые
мы только надеемся получить, какими бывернымионинамнеказались."А
вдруг, - говорил я себе,-меняпостигнеттаилидругаяслучайность?"
Находясь во власти этих пустых инелепыхмыслей,ядумал,чтопоступаю
благоразумно, откладывая излишки, которые должны были выручить меня в случае
затруднений. И тому, кто указывал мне нато,чтотакимзатруднениямнет
числа, я отвечал, не задумываясь, что если это и неизбавитменяотвсех
трудностей, то предохранит, по крайней мере, от некоторыхипритомвесьма
многих. Дело не обходилось без мучительных волнений. Я из всего делал тайну.
Я, который позволяю себе рассказывать так откровенно о себе самом, говорил о
своих средствах,многоеутаивая,неискренне,следуяпримерутех,кто,
обладая богатством, прибедняется, а будучи бедным, изображает себябогачом,
но никогда не признается по совести, чем он располагает вдействительности.
Смешная и постыднаяосторожность!Отправлялсялиявпутешествие,мне
постоянно казалось, что у меня недостаточно при себе денег.Ночембольше
денег я брал с собой, тем больше возрастали мои опасения: тоясомневался,
насколько безопасны дороги, то - можно ли доверятьчестноститех,комуя
поручил мои вещи, за которые, подобно многимдругим,яникогданебывал
спокоен, если только они не были у меня перед глазами. Еслижешкатулкус
деньгами я держал при себе, - сколько подозрений, сколькотревожныхмыслей
и, что самое худшее, - таких, которыми ни с кем не поделишься! Я былвсегда
настороже. В общем, уберечь свои деньги стоит больших трудов, чем добыть их.
Если, бывало, я и не испытывал всего того, о чем здесь рассказываю, то каких
трудов мне стоило удержаться от этого! О своем удобстве я заботился мало или
совсем не заботился. От того,чтояполучилвозможностьтратитьденьги
свободнее, я не стал расставаться с ними сболеелегкойдушой.Ибо,как
говорил Бион [50], волосатый злится не меньше плешивого, когда его дерутза
волосы.