Цезарьпротивопоставилсвоимвзбунтовавшимсяи
взявшимся за оружие легионам лишь властность своего лица игордостьречей;
он настолько был проникнут верой в себя и в своюсудьбу,чтонепобоялся
доверить ее мятежному и своевольному войску [10].
Stetit aggere fultus
Cespitis, interpidus vultu, meruitque tlmeri
Nil metuens.
{Он взошел на дерновый вал без страха на лице изаставилбояться,не
боясь ничего [11] (лат.).}
Несомненно, однако, что эта уверенность может бытьпроявленавовсей
непосредственности и полноте только теми, кого не страшат ни смерть,нито
худшее, что может за ней воспоследовать. Если же в каком-либо важномслучае
мы дадим почувствовать, что наша уверенность напускная, а на самом деле нами
владеют страх, сомнения и тревога, то наши усилия пропали даром.Прекрасный
способ завоевать сердца и расположение других - этопредстатьпередними,
отдавшись в их рукиидоверившисьим,но,разумеется,толькопритом
условии, что это делается по собственной воле, а не по необходимости, что вы
доверяете им искренно и до конца и уж, конечно, не дадите заметить насвоем
лице и тенитревоги.Вдетствемнепришлосьвидетьодногодворянина,
управлявшегобольшимгородом,всостоянииполнойрастерянностиперед
восставшим, разъяренным народом. Желая потушить восстание в самомзародыше,
он решил покинуть вполне безопасное место, где находился, и выйти к мятежной
толпе; это плохо кончилось для него: он был безжалостно убит [12]. Я считаю,
однако, что ошибка его заключалась не столько в том, что он вышел к толпе, в
чем обыкновенно и упрекают его, сколько в том, что он предстал переднеюс
покорным и заискивающим лицом, что он хотел усыпить ее гнев,скорееидяу
нее на поводу, чем подчиняяеесебе,скореекакупрашивающий,чемкак
призывающий к порядку. Я думаю также, что умеренная суровость иисполненная
твердости военная властность, более подобавшие его званиюизначительности
занимаемой должности, позволили бы ему с большим успехомиуж,вовсяком
случае, с большей честью и большим достоинством выйти из трудного положения.
Менее всего можно надеяться,чтобытолпа-эторазъяренноечудовище-
обнаружилачеловечностьикротость;ейможновнушитьскореестрахи
благоговение. Я упрекнул бы погибшего дворянина и в том, что, приняв решение
(намойвзгляд,скореесмелое,чембезрассудное)броситьсяслабыми
беззащитным в это бушующее море обезумевших людей,он,вместотогочтобы
испить чашу до дна и выдержать, чего бы это ни стоило, взятую на себяроль,
- столкнувшись лицом к лицу с опасностью, струсил, и если вначалевесьего
облик говорил об угодливостиильстивости,товдальнейшемихсменило
выражение ужаса, а в голосе и глазах можно было прочесть испугимольбуо
пощаде. Пытаясь спрятаться и забиться в щель, онещеболееразжегярость
толпы и натравил ее на себя.
Пытаясь спрятаться и забиться в щель, онещеболееразжегярость
толпы и натравил ее на себя.
Однажды обсуждался вопрос об устройстве общего смотра различных отрядов
[18], а это, как известно, самый удобный случай для сведения личныхсчетов:
тут это можно проделать с большею безопасностью, чемгдебытонибыло.
Явныеинесомненныепризнакипредвещали,чтоможетнепоздоровиться
некоторым из военачальников, прямой и непременной обязанностью которыхбыло
присутствовать при прохождении войск.Тутможнобылоуслышатьмножество
самых разнообразных советов, как это бывает всегдавлюбомтрудномделе,
имеющем большое значение и чреватом последствиями. Я предложилнеподавать
вида,чтонаэтотсчетсуществуюткакие-либоопасения:пустьэти
военачальники находятся в самой гуще солдатских рядов, с поднятой головойи
открытым лицом; я советовал также ни в чем не отступать от принятого порядка
и не ограничивать залпов (к чему, однако,склонялосьмнениебольшинства),
но, напротив, убедить офицеров, чтобы они приказали солдатам палить вчесть
присутствующих, не жалея пороха, бойко и дружно. Это вызвало признательность
находившихся на подозрении войсковых частей и обеспечилонабудущеестоль
благотворное для обеих сторон доверие.
Я нахожу,чтоспособдействий,избранныхЮлиемЦезарем,является
наилучшимизвсехвозможных.Сначалаонпыталсядобитьсяласковым
обхождением и милосердием, чтобы его полюбили даже враги. Когда он узнавал о
заговорах, то ограничивался простым заявлением, что предупрежденобовсем.
Сделав это, он с благородной решимостьюдожидался,безвсякогострахаи
тревоги, что принесет ему будущее, вверяя себе охране богов иотдаваясьна
волю судьбы. Таково же, бесспорно, было его поведение и втотдень,когда
заговорщики умертвили его.
Одинчужеземец,приехавшийвСиракузы,принялсяболтатьнавсех
перекрестках, что, если бы Дионисий, тамошний тиран, хорошо ему заплатил, он
научил бы его безошибочно угадывать и распознавать дурные умыслы против него
его подданных. Узнав об этом, Дионисий призвал приезжего к себеипопросил
открыть ему этот способ, столь необходимый для сохранения его жизни. Наэто
чужеземец ответил,чтоникакогоособогоуменьятутнет:пустьтолько
Дионисий велит выплатить ему один талант серебром, а потом пусть похваляется
перед всеми, будто бы приезжий открыл ему великий секрет. Выдумка эта весьма
понравилась Дионисию, который велелотсчитатьчужеземцушестьсотэкю.В
самом деле, невероятно было бы предположить, чтоонуплатилтакиеденьги
какому-то иноземцу, не получив от него взамен чрезвычайно полезных сведений.
И Дионисий воспользовался возникшими по этому поводу толками, чтобыдержать
своих врагов в страхе. Вот почему государи поступают весьмаразумно,когда
предаютгласностипредостережения,которыеониполучилиотносительно
происков, направленных против их жизни; они хотят заставить поверить,будто
отлично обо всем осведомлены и чтонельзяпредпринятьпротивнихничего
такого, о чем бы они немедленно не узнали.