Какое тут, к дьяволу, соблюдение синкоп!
Яулыбаюсь, глядя вниз наГерду, и крепчеприжимаю еек себе.Приэтом
наблюдаю за Эрной.
От Герды пахнет духами "Ландыш".
--Лучше отпустите-каменя, -- говорит она. --Таким способом вы все
равно ничего не выиграете в глазах тойрыжей дамы. А ведь вы именно к этому
и стремитесь, верно?
-- Нет, -- вру я.
-- Вамнадобысовсемне обращать на нее внимания.А вы, точно вас
загипнотизировали,всевремя глаз снее не сводили,а потомустраиваете
вдругэту комедиюсомной. Господи, до чегоже выеще неопытныв таких
делах!
Однако я стараюсь сохранить налице притворную улыбку:только бы Эрна
не заметила, что я и тут сел в калошу.
--Ничего я не подстраивал, -- пытаюсь яоправдаться. --Простомне
сначала не хотелось танцевать.
Герда отстраняет меня.
--До кавалера вытоже, каквидно, не доросли! Давайтепрекратим. У
меня ноги болят.
Не объяснить ли ей, что я имел в виду совсем другое? Но кто знает, куда
все это опять заведет меня? Лучшеуж попридержу язык ипроследуюс высоко
поднятой головой, хоть и пристыженный, к нашему столу.
А тем временем алкоголь успел оказать свое действие. Георг и Ризенфельд
ужеперешли на "ты". Имя Ризенфельда-- Алекс. Не пройдет и часа, как он и
мне предложит перейти на "ты". Завтра утром все это будет, конечно, забыто.
Я сижу в довольно уныломнастроенииижду, когда Ризенфельднаконец
устанет. Танцующие пары скользят мимо в ленивом потоке шума, влекомые жаждой
телесной близостии стадным чувством.Свызывающим видом проплываетмимо
Эрна. Она меня игнорирует, Герда подталкивает меня.
--Аволосы-токрашеные,--заявляетона,иуменявозникает
отвратительное чувство, что она хочет меня утешить.
Я киваю,мне кажется, я выпил достаточно. Ризенфельд наконец подзывает
кельнера. Лиза ушла -- теперь и его тянет прочь отсюда.
Покамырассчитываемся,проходитнекотороевремя.Ризенфельд
действительноплатит за шампанское;ябоялся, что онбросит нас сэтими
четырьмя заказанными имбутылками. Мы прощаемся с Вилли, Ренедела Тур и
ГердойШнейдер.Ибезтогопорарасходиться:музыкантыукладывают
инструменты. У выхода и в гардеробе давка.
Вдруг яоказываюсьрядомсЭрной.Ее кавалер,огребаясьдлинными
руками, пробивается к вешалке, чтобы достатьее пальто.Эрна меряет меня с
головы до ног ледяным взглядом.
-- Так вот где мне пришлось поймать тебя! Вероятно, ты этого не ожидал?
-- Ты меня поймала? -- отвечаю я опешив. -- Да ведь это я тебя поймал!
-- И скакимитипами! -- продолжаетона, словно неслыша меня. -- С
какими-то кафешантанными певичками! Не прикасайся ко мне.
-- С
какими-то кафешантанными певичками! Не прикасайся ко мне. Ктознает, что ты
уже успел подцепить!
Но я и не пытался к ней прикоснуться.
-- Здесь я по делу. А ты, как ты сюда попала?
-- По делу? -- Она резко хохочет. -- По делу! Кто же скончался?
-- Основа государства,мелкий вкладчик,-- отвечаю я, имне кажется,
что это очень остроумно.-- Таких хоронятздеськаждый день.Нонаего
надгробии -- не крест, а мавзолей, чье имя -- биржа.
-- Итакомутипу, такому гуляке я доверяла, --продолжаетЭрна, как
будто я опять ничего не ответил. -- Между нами все кончено, господин Бодмер!
Георг и Ризенфельд ведут в гардеробебойзасвои шляпы. Явижу, что
Эрна все хочет свалить на меня, хотя я ни в чем не виноват.
-- Послушай,--возмущаюсь я, --а ктомне сегодня ещезаявилпод
вечер, что не может выходить из-за адской головнойболи? Иктоотплясывал
тут с толстым спекулянтом?
У Эрны белеет нос.
--Ах ты,низкий рифмоплет,-- язвительно шипит она,словно брызгая
купоросом. -- Списываешьстихи про покойников, и уже вообразил себя невесть
кем?Научисьсначалаприлично зарабатывать,чтобывывестидаму в свет.
Толькоизнаешь, чтосвои пикники на лоне природы!Под шелковыемайские
знамена! Удивительно, как это я не рыдаю от сострадания!
Шелковыезнамена--этоцитата измоегостихотворения,которое я
сегодняпослалей.В душе япрямо-таки пошатнулся,но налицемоем --
усмешка.
-- Небудем отклоняться,--заявляю я. -- Ктопойдет отсюда домой с
двумя почтенным дельцами? А кто -- с кавалером?
Эрна изумленно смотрит на меня.
--Что же,ядолжна, по-твоему, однатащитьсяночью поулице, как
ресторанная шлюха? Закого ты меня принимаешь? Думаешь, мнеочень приятно,
чтобы со мной заговаривал каждый хам? Ты Что -- спятил?
-- Незачем было вообще являться сюда.
--Ах, так? Скажите пожалуйста! Ты уж намерен командовать? Мне, видите
ли,выходзапрещен, а тебе можношляться гдеугодно. Чтоеще прикажешь?
Может, сесть тебе чулки вязать? -- Она язвительно хохочет. -- Он, видите ли,
лакает шампанское,а для меня хороша была и зельтерская да пиво или молодое
вино -- какая-нибудь паршивая кислятина?
-- Не я заказал шампанское, а Ризенфельд!
-- Конечно! Всегда святая невинность, эх ты, учитель! Знать тебя больше
не хочу! Не обременяй меня своим обществом!
От ярости я не в силах слова вымолвить. Подходит Георг и отдает мне мою
шляпу. Появляется и спекулянт Эрны. Парочка удаляется.
-- Слышал? -- обращаюсь я к Георгу.
-- Отчасти. Зачем ты споришь с женщиной?
-- Да я не собирался спорить.
Георг смеется. Как бы он ни былпьян, даже еслибы пил виноведрами,
голова его всегда остается ясной.
-- Не поддавайся им.