Он уже хотел спросить, а что
от него потребуется взамен, но здравый смысл подсказал ему, что делать этого не следует. Ибо, выслушав предложение, он может отказаться, а
значит, лишиться выпивки. Тем более что о деле можно поговорить и после того, как кувшин поставлен на стол.
Он попытался изобразить улыбку.
– Уважаемый, с таким благородным господином я готов выпить целый бочонок.
– Так вы согласны? – на всякий случай переспросил Гонзага.
– Конечно, клянусь Бахусом! Мы будем пить, пока в вашем кошельке останется хоть одна монетка или пока в таверне не кончится вино.
Гонзага кликнул Лучано и попросил кувшин лучшего вина. И пока хозяин таверны бегал за ним, уселся напротив гиганта. Пауза затягивалась, и первым
заговорил Гонзага.
– Холодная сегодня ночь.
– Юноша, у вас, должно быть, помутилось в голове, – ответствовал гигант. – Ночь, наоборот, очень теплая.
– А я сказал, холодная, – Гонзага не привык, чтобы ему противоречили те, кто занимал более нижние ступени социальной лестницы. К тому же ему
хотелось и самоутвердиться.
– Значит, ошиблись, – с ухмылкой возразил гигант, – ибо я уже поправил вас, указав, что ночь сегодня теплая. Святые и ангелы! Я не привык к
тому, что со мной спорят! Милый красавчик, если я говорю, что ночь теплая, значит, так оно и есть, даже если склоны Везувия белы от снега.
Лицо Гонзаги стало пунцовым, и лишь появление у стола Лучано с кувшином вина спасло его от резкой реплики, которая могла привести к нешуточной
ссоре. Но от одного вида вина гигант разом успокоился.
– За долгую жизнь, ненасытную жажду, большой кошелек и короткую память! – провозгласил он тост, толковать значение которого Гонзага не решился.
Он выпил чашу до дна, поставил ее на стол, утерся рукавом. – Кажется, я еще не узнал, чьим обществом наслаждаюсь в сей час?
– Вы слышали о Ромео Гонзаге?
– Гонзага – фамилия известная, но вот о Ромео Гонзаге слышать не доводилось. Так это вы?
Гонзага кивнул.
– Благородная семья, – тоном своим гигант подчеркивал, что и он не простолюдин. – Позвольте представиться и мне. Эрколе Фортемани. – И столько
гордости было в его голосе, словно представлялся император.
– Грозная фамилия note 16, – не без нотки удивления отметил Гонзага. – И как благородно звучит.
Гигант внезапно разозлился.
– А чему вы изумляетесь? – взревел он. – Уверяю вас, что моя фамилия и грозная, и благородная, как и я сам. Дьявол! Разве этого не видно с
первого взгляда?
– Но я же и не ставил под сомнение ваши слова, – залепетал Гонзага.
– Естественно, иначе бы вы уже покинули этот свет, мессер Гонзага. Но вы подумали об этом! И я склонен доказать вам, что даже такие мысли не
остаются без последствий.
И уязвленная гордость подвигла гиганта на длинный монолог.
– Так знайте же, мессер, что перед вами капитан Эрколе Фортемани. В этом звании я служил в армии папы. Я сражался за Пизу под началом Бальони из
Перуджи. Я командовал сотней кавалеристов в знаменитой наемной армии Джаннони. Я воевал с французами против испанцев и с испанцами против
французов. Капитаном был я и в войсках Чезаре Борджа, и в армии короля Неаполя. Теперь, юноша, вам, должно быть, понятно, с кем вы имеете дело,
и если имя мое не сияет огненными буквами над всей Италией, то причина тому одна – славу моих побед присваивали те, кто нанимал меня!
– Да вы просто герой! – всю эту ложь Гонзага воспринимал за чистую монету. – Сколь же велики ваши боевые заслуги!
– Заслуги, конечно, есть.
– Сколь же велики ваши боевые заслуги!
– Заслуги, конечно, есть. Достаточные для того, чтобы вновь получить место наемника. Но великими их назвать нельзя. То удел полководцев.
– Думаю, что не стоит нам спорить об этом, – примирительно ответил Гонзага, опасаясь очередного взрыва ярости.
– Кто говорит, что не будем спорить? – ощерился гигант. – Кто помешает мне, ежели я хочу спорить? Отвечайте! – И он приподнялся из за стола,
распираемый яростью. – Но полно! – И успокоился, словно по мановению волшебной палочки. – Как я понимаю, вас привлек сюда не блеск моих
прекрасных глаз и не великолепие моего наряда, – он приподнял полу изодранного плаща. – И вино вы заказали не потому, что вам не с кем выпить.
Наверное, вы хотите меня о чем то попросить.
– Вы абсолютно правы.
– Для этого не нужно большого ума, клянусь Господом! – усмехнулся Эрколе. Но тут же лицо его посуровело, он понизил голос до шепота. – О чем
пойдет речь, мессер Гонзага? Если вы желаете, чтобы я перерезал кому то глотку, или намерены предложить мне не менее грязное дельце, советую
поостеречься и не упоминать о нем в моем присутствии, если вам дорога собственная шкура, а скоренько убраться отсюда.
Руки Гонзаги взметнулись вверх, протестуя против столь чудовищного предположения.
– Мессер, мессер, да как такое могло прийти вам в голову? – пылко воскликнул он, обрадовавшись тому, что облюбованный им головорез не растерял
последние остатки совести. И действительно, как можно поручать охрану замка отъявленному бандиту, ни в грош не ставящему человеческую жизнь. – У
меня есть для вас дело, но, уж конечно, я не собирался просить вас подстеречь в темном углу кого то из моих недругов. Нет, планы у меня
посерьезнее, и я чувствую, что вы – именно тот человек, который мне нужен.
– Тогда хотелось бы знать поболе, – пробурчал Эрколе.
– Сначала я хочу, чтобы вы дали слово хранить мое предложение в тайне, если сочтете его унизительным для себя или оскорбляющим ваше достоинство.
– Ад и Сатана! Да любой труп будет более болтливым, чем я!
– Отлично. Можете вы нанять двадцать крепких парней для охраны крепости? Гарантируется полное довольствие и жалованье, в четыре раза превышающее
обычные суммы, выплачиваемые наемникам. По времени наше предприятие займет несколько недель. При этом вполне возможно, что придется вступить в
бой с войсками герцога.
Щеки Эрколе так раздулись, что Гонзага испугался, не лопнут ли они. Но тот шумно выдохнул.
– Так вы все таки намерены нарушить закон! Да или нет?
– Пожалуй, что да, – признал Гонзага. – В некотором смысле. Но риск невелик.
– И больше вы сказать мне ничего не можете?
– Боюсь, что нет.
Эрколе осушил вторую чашу, поставил ее на стол, склонил голову, глубоко задумавшись. Гонзага начал терять терпение.
– Вы мне поможете? Найдете этих людей?
– Если бы вы рассказали поподробнее, что за служба потребуется от меня, я бы нашел вам и сотню.
– Я уже упоминал, что мне требуется двадцать человек.
Эрколе почесал длинный нос.
– Пожалуй, что найду. Но парни будут отчаянные, уже нарушившие закон, которые не бояться добавить малую толику к своим прегрешениям, ибо семь
бед – один ответ. Когда они вам нужны?
– Завтра вечером.
– Дайте подумать… – Эрколе начал загибать пальцы, погрузившись в расчеты. – Десять или двенадцать человек я соберу за два часа. Что же касается
двух десятков… – вновь он задумался, затем вскинул голову.