.."
В семьдесятдвагодакардиналвдругобнаружил,чтоосталисьеще
кое-какие области знаний, по поводу коихоннеуспелвысказатьсвоего
суждения, и, пока ближние его мирно почивали, творил в ночнойтишине.Он
один изводил больше свечей, чем вся святая обитель со всеми ее монахами.
Долгими ночами он трудился также над обширной корреспонденцией, которую
велсомножествомпрелатов,аббатов,легистов,ученых,канцлерови
царствующих осой всей Европы. Секретарь и переписчикиДюэзаобнаруживали
поутру плоды его ночных бдений, которые они переписывали потом набело весь
божий день.
Или, изучая гороскоп своих соперников по конклаву, он сравнивал егосо
своимсобственнымгороскопом,вопрошаянебесныесветила,дабыв
расположении их прочесть ответ на вопрос, увенчаетлиегочелопапская
тиара.Порасположениюнебесныхсветилвыходило,чтонаиболее
благоприятный срок для того - начало августа и началосентябрянынешнего
года. Однако сейчас уже было десятое июня, а туман все еще не рассеялся...
А потом наступал самый мучительный час - час предрассветный. Икакбы
предчувствуя, что он покинет земную юдоль именно вэтиминуты,кардинал
испытывал какой-то смутный страх, какое-то томление духаитела.Ичем
неодолимей была телеснаяслабость,темчащевозвращалсяонмысльюк
совершенным поступкам. Память разворачивала переднимкартинынеобычной
судьбы,егособственнойсудьбы...СычбашмачникаизгородаКагора,
прожившийвбезвестностидотоговозраста,когдабольшинствоего
сверстников уже завершали свою карьеру, он, казалось, начал жить только на
сорок четвертом году, нежданно-негаданно попав по торговым делам вместе со
своим дядей вНеаполь.Путешествие,жизньначужбине,открывшаяему
Италию, - все это повлияло наДюэзасамымстраннымобразом.Буквально
через несколькоднейпослеприбытиявНеапольонсделалсяучеником
наставникакоролевскихдетейинабросилсянаизучениеотвлеченных
предметов со страстью, сисступлением,снеобычнойлегкостьюусваивая
сложнейшие дисциплины и так легко запоминая услышанное,чтоемувэтом
отношении мог бы позавидовать самыйодаренныйподросток.Онбезтруда
переносил и голод и бессонницу. Ломоть хлебасоставлялвсюегопищув
течение целого дня, и, если бы его заточили в темницу, он прижился бы ив
узилище, при том, конечно, условии, что ему доставлялибывдоволькниг.
Вскоре он сделался доктором канонического права, затем права гражданского,
вслед зачемпришлаизвестность.КоролевскийдворвНеаполеохотно
советовался с клириком из Кагора.
На смену жажде знаний пришла жажда власти.СоветниккороляКарлаII
Анжу-Сицилийского(дедакоролевыКлеменции),затемсекретарьтайного
совета, обладатель множества церковныхбенефиции,ончерездесятьлет
после своего прибытия в Италию был назначен епископом Фрежюсским ивскоре
стал отправлять обязанности канцлера Неаполитанского королевства,Другими
словами, стал первымминистромгосударства,включавшеговсебяЮжную
Италию и графство Прованское.
На смену жажде знаний пришла жажда власти.СоветниккороляКарлаII
Анжу-Сицилийского(дедакоролевыКлеменции),затемсекретарьтайного
совета, обладатель множества церковныхбенефиции,ончерездесятьлет
после своего прибытия в Италию был назначен епископом Фрежюсским ивскоре
стал отправлять обязанности канцлера Неаполитанского королевства,Другими
словами, стал первымминистромгосударства,включавшеговсебяЮжную
Италию и графство Прованское.
Само собой разумеется, такой сказочный взлет не мог совершитьсятолько
благодаряюридическимибогословскимталантамепископаФрежюсского,
особенно в той атмосфере интриг, которая парила при Неаполитанскомдворе.
Один факт, известный лишь немногим-иботобылацерковнаятайна,-
свидетельствовал, что Дюэз обладает также достаточнойдолейковарстваи
хладнокровием, граничащим с наглостью.
Несколько месяцев спустя после смертиКарлаIIДюэзбылпослансо
специальноймиссиейкпапскомудвору,какразвтовремя,когда
Авиньонская епархия - наиболее влиятельная во всем христианском мире,ибо
тамнаходилсясвятойпрестол,-пустовала.Будучиканцлером,а
следовательно, и хранителем печати, Дюэз не колеблясь написал письмопапе
от имени нового неаполитанского короля Робера, в котором тот якобыпросил
назначить Жака Дюэза в Авиньонскую епархию. Произошлоэтов1310году.
Климент V, стремясьобеспечитьсебеподдержкуНеаполявэтисмутные
времена, когда отношения папскогопрестоласкоролемФранцииФилиппом
Красивымбылидостаточнонатянутыми,незамедлилудовлетворитьэту
просьбу. Мошенничество Дюэза открылось при личной встрече папы Климентас
королем Робером, когда оба не могли скрыть удивления, - первый потому, что
его даже не поблагодарили за столь великую милость, а второйпотому,что
считал это неожиданное назначение чересчурбесцеремонным,посколькуего
лишили канцлера. Но было ужепоздно.Нежелаяустраиватьбесполезного
скандала, король Роберт Неаполитанский закрыл глаза на все и предпочелне
рвать с человеком, занявшим в церковной иерархииодинизсамыхвысоких
постов. Это оказалось всем на руку. Теперь Дюэз былкардиналомкурии,и
его труды изучали в университетах.
Но какниудивительнасудьбачеловека,онакажетсятаковойлишь
посторонним, тем, кто смотрит на нее со стороны. Длясамогожечеловека
безразлично, прожил ли онжизнь,заполненнуюдокраевилибезнадежно
пустую, тревожную или спокойную, - любой минувший день погребен в прошлом,
в прошлом, прах и пепел коего одинаково весят на любой ладони.
К чему весь этот пыл, притязания, эта кипучая деятельность, кольскоро
все это неизбежно низвергается в Потусторонность,окоейсамымвысоким
умамисамымизощреннымнаукамнеданознатьничего,кроме
невразумительныхписьмен?Стоитлижаждатьпапскогопрестола?Ане
разумнее ли удалиться в монастырь, отрешившись от земной суеты? Совлечьс
себя гордыню знаний, равно как и тщету власти.