Онпока обдумываетсвоеположение,анашазнать
способна на любую подлость.
- Твоя просьбапочтиоскорбительна,- ответил Андре-Луи и, переменив
тему, поинтересовался,чтовПариже говорят оегопобегеи как кнему
отнеслось Собрание.
Ле Шапелье пожал плечами.
-Там ещенеуразумели, чтоты бежал. Нокогда поймут, отреагируют
немедленно, можешь не сомневаться. Вероятно, ты пошел на это ради мадмуазель
де Керкадью?
- Ради нескольких человек.
- Кантен де Керкадью объявлен эмигрантом, его поместье конфисковано. То
же самое относитсякде Плугастелю.И зачемтебе понадобилось братьпод
крыло его жену? Бог знает. Тебя, по крайней мере, приняли при здешнем дворе?
Андре-Луи усмехнулся.
- Не очень тепло.
- А! И что ты теперь намерен делать? Вступишь в армию?
-Мнедалипонять,чтомоиконституционно-монархическиевзгляды
исключаютслужбувармии,котораябудетсражатьсязанеограниченную
королевскую власть.
- Тогда почему ты здесь остался?
- Мое счастье связано с ее победой.
- Вздор,Андре! Твое счастье связано с нами. Возвращайся со мной, пока
непоздно.Собраниеслишкомуважает тебязапрежниезаслуги, чтобы не
оказать снисхождение. Депутатыпримут любое объяснение твоей отлучки, какое
мысостряпаем.Можешьрассчитыватьнамою поддержку, онатоже кое-чего
стоит.
Этодействительно былотак.ЛеШапелье втедниобладалбольшим
влияниемнаНациональноесобрание.Онбылавтором закона,вошедшего в
историю под его именеми отражавшего чистоту помыслов и взглядов поборников
конституции. В ходе борьбы с привилегиями, в тяжелые для революционеровдни
Мирабо призвалнапомощьрабочих, открыв силутакого оружия борьбы,как
забастовка."Чтобы стать грозной силой,- говорил он им, - вам нужно всего
лишь стоять на своем."Когдаже привилегии были сметены, Ле Шапелье первым
понял, как опасна для государства недавно обретенная мощь одного из классов.
Национальноесобраниепринялопредложенный депутатомзакон,запретивший
любое объединениерабочих с целью вымогательства.Всамомделе, могла ли
нация,покончившая с деспотизмом дворцов,терпеть нарождавшийсядеспотизм
лачуг?
Да,покровительствоизащитаэтогочеловекастоилимногого,но
Андре-Луи покачал головой.
- Исак, у тебя какое-то пристрастие появляться передомной в кризисную
минуту и указывать мне путь. Но насейраз я пойду своей дорогой. Я связан
словом.
ОнишлипоузкойулочкесзадиЛибфраукирхе.Сумеркисгустились,
наступиланочь. Перед одним издомов Ле Шапельеостановился.Из открытой
двери на блестящий от влаги булыжник мостовой падала косая полоса света.
Из открытой
двери на блестящий от влаги булыжник мостовой падала косая полоса света.
-Что ж,тогда aveatque vale[6].Мы встретились, но теперьдолжны
снова разойтись. Мне сюда.
В дверном проеме показалась неряшливо одетая толстуха. Женщина вышла на
порог и молча оглядела приятелей, стоявших на свету.
- Рад был тебя увидеть,Исак, тем более,что и кишкинепострадали.
Теперь я за них спокоен. До следующей, разумеется, встречи.
Друзьяобменялисьрукопожатием.ЛеШапельевошелвдом,хозяйка
пробурчала что-то, приветствуя постояльца, иАндре-Луи отправился к себе, в
"Три короны".
Глава V. Спасение
Полденьследующегоднязастал Андре-ЛуивШенборнлусте,кудаего
тянуло, словно магнитом,присутствиетам Алины. Когда он вошел, господин у
двери, дважды провожавшие его на прием к его высочеству, сделал вид, что его
неузнал. Онспросил имя посетителя, долго искалвсписке приглашенных и
наконец объявил, что это имя там не значится. Чем он может служить господину
Моро? Кого конкретно господин Моро хочет увидеть? Скрытое оскорбление больно
задело Андре-Луи. Впрочем, он давно понял, что утаких людей, равно как и у
всех придворных, лакейские душонки.
Подавив досаду, Андре-Луипритворился,будто незамечает, как другие
ожидающие подталкивают друг друга локтями, переглядываются и улыбаются. Этих
посетителей,какотнынеиего,недопускаливсвятаясвятыхдальше
вестибюля, и они откровенно злорадствовали.
После секундного раздумья Андре-Луизаявил, что желаетпереговорить с
госпожой де Плугастель. Господин привратник подозвал пажа, развязного малого
в атласном белом костюме, ипоручилему передать просьбу господинаМоро -
Моро, правильно? - госпоже графине де Плугастель. Паж смерил Андре-Луи таким
взглядом, словно тот был торговцем, пришедшим получить деньгипосчетам, и
исчезза заветной дверью, охраняемой двумя офицерамив шитых золотомалых
мундирах.
Андре-Луи осталсяждатьграфиню.Просторный вестибюльбылзаполнен
мелкопоместнымидворянамиимладшимиармейскимиофицерами.Последние
представлялисобой довольнопестрое сборище: многиещеголяли вмундирах,
пошивкоторыхсделалих банкротами;наряды прочихнаходилисьвразных
стадиях изношенности - от еще модныхичистых допротертыхи заляпанных,
потерявшихвсякий вид.Но все, кто ихносил, держались свысокомериеми
заносчивостью самых надменных аристократов.
Андре-Луиравнодушно сносил холодныевзгляды и монокли, нацеленные на
его ненапудренные волосы, простой костюм и высокие сапоги для верховой езды.
Правда, терпетьпришлось недолго. Госпожаде Плугастельне заставила себя
ждать. Дружескаяулыбкаи теплое приветствие знатной дамы заставилименее
знатную публику подавить презрение к ее незадачливому гостю.
- Мой дорогойАндре! - Она положила узкую ладонь ему напредплечье. -
Наверное, вы прнесли мне новости о Кантене?
-Емусегоднялучше, сударыня.