Мысль о разлуке с Алинойего огорчала.
Присутствие племянницы скрашивало одиночество изгнания, смягчало тоску жизни
среди чужихлюдей вэтом временном пристанище.НогосподиндеКеркадью
всегда угождал желаниям других, забывая о себе.
- Если девочка так хочет... Здешняя жизнь так скучна...
-Затогораздоболее полезна,сударь.- ИАндре-Луи заговорилоб
опасной фривольности и легкомысленности двора. Если бы госпожа де Плугастель
тоже сопровождала Мадам, все было бы иначе. НоАлина будет совсем одна.Ее
полнаянеискушенностьсделаетееуязвимойдлянеприятностей,которые
поджидаютпривлекательную юную даму в светскомобществе. И потом, какие бы
радужные ни питалаонасейчаснадежды,вСавойевсеможетобернуться
по-другому. Алина может почувствовать себя одинокой, несчастной, а никого не
будет рядом и никто не придет ей на помощь.
ГосподиндеКеркадьюселвпостелии,подумав,призналправоту
крестника.Воттакиполучилось,чтовозвращениеАлинызасталодвух
заговорщиков во всеоружии.
Андре-Луивстретил еевгостиной. Они невиделисьстойсамой не
слишком теплой беседы в Шенборнлусте.
-Я такрад вам, Алина.Господин деКеркадью совсемнездоров.Его
состояниеменя серьезно беспокоит. Как удачно, чтовы вот-вот освободитесь
от своих обязанностейприМадам! Вашемудядюшкетребуется гораздо больше
заботы, чем можно получить от чужих людей и неумехи вроде меня.
На лицедевушки отразился испуг. Андре-Луи сообразил, что его причиной
был нетолько страх задядюшку, она ведь покане знала насколько серьезно
тотзаболел. В то жевремя решимость Алины держаться с женихом с надменным
достоинством мигом испарилась.
- От обязанностей... Нет, я должна была сопровождать Мадам впоездке в
Турин, - произнесла онатоном глубочайшего разочарования,больно уколовшим
Андре.
-Что ж, нетхудабездобра, - сказал онспокойно.- Болезнь дяди
избавит вас от неудобств скучного путешествия.
- Скучного?! О Андре!
Он изобразил изумление.
- Вы полагаете,оно не будет скучным? Хм, но я уверяю вас: путешествия
почтивсескучны. И потом, этот туринскийдвор! Онпросто знаменит своей
серостьюиоднообразием.Дорогая, можете считатьнеобходимостьостаться
чудесным избавлением, если, конечно, с дядюшкойвсебудет в порядке. У вас
появиласьоченьвескаяпричинапроситьМадамоботставке.Сходите,
проведайте господинадеКеркадьюискажите потом,не следует ли вызвать
врача.
Андре-Луиувлекневестунаверх,иобсуждениетакимобразомбыло
закрыто.
Господин де Керкадью былплохим актером, к тому же он чувствовалсебя
виноватым,поэтому своюроль сыграл из рук вон плохо. Он боялсячрезмерно
встревожить племянницу,и,если бынеАндре-Луи,онаушла быотнего
полностью успокоенной.
Он боялсячрезмерно
встревожить племянницу,и,если бынеАндре-Луи,онаушла быотнего
полностью успокоенной.
- Необходимо убедить его, что он совсем на так плох, - сказал Моро, как
только ониоказалисьза дверьюбольного.-Ненужно его волновать.Вы
видели, я старался,как мог. Нояуверен, мы должны пригласить доктора. Я
очень рад, что вы остаетесь,Алина. И ваш дядюшка, я знаю, тоже обрадуется,
когда я ему скажу, хотя, конечно виду не покажет.
Больше о Турине не упоминали. В тревоге за господина деКеркадью Алина
даже несталадожидатьсяотъездаМадамисразу же перебраласьв"Три
короны". Мадам нескрывала досады, но отказать фрейлине в отставке по такой
уважительной причине не могла.
Андре-Луи поздравил себя с легкой победой. Ни он, ни госпожа де Бальби,
вдохновительницаегозамысла, не догадывались, чтобитва приВальми и ее
последствия опрокинут все их расчеты.
Глава VIII. Вальми
Двадцатипятитысячнаяармия эмигрантов рваласьвбой. Их подстегивало
быстроесокращениеограниченныхсредств,большуючастькоторыхпринцы
выложилиза красивые мундиры, прекрасных лошадейи снаряжение, придававшее
воинству такойнепревзойденный парадныйблеск. Кбольшомунеудовольствию
графа Прованского, предпочитавшего сидячий образ жизни иненавидевший любые
формы физических упражнений, принцампришлось занять подобающее им место во
главе блистательных войск. Что поделаешь, выбралроль- играй ее до конца,
даже если природа отказала в необходимых дарованиях.
Варьергардевеликолепныхколоннтянулсядлинныйобозармейских
фургонов, среди которыхвыделялись два огромныхдеревянныхсооруженияна
колесах,представлявших собой печатный двор. Принцы везли ссобой печатный
пресс дляпроизводства ассигнаций, которые уже заполонили Европу ивызвали
серьезноебеспокойство правительств.Когда-то его высочествоторжественно
поклялся,чтокороль Франции примет насебя обязательство пообеспечению
этихбумажных"денег". Онтакжепообещал,чтоонине будутпущеныв
обращениедо вступления войск во Францию. Но обещание было нарушено, ипод
давлениеминостранныхсоюзниковМосьепришлосьотказатьсяотстоль
необременительногоспособапополнениятающихмиллионов.Теперьжеон
собирался вновь заняться любимым делом.
Бок о бок с эмигрантами шагалипрусская и австрийская армии. Эмигранты
простодушно верили, чтолегионеры преследуют единственную цель - освободить
короля,очиститьФранцию от скверныивернутьеезаконным правителям -
словом, как гласил родившийся вКобленце дворянский клич, "отвоевать Трон и
Алтарь". Заблуждение, слишком наивное для людей, считавших себяизбранными.
Они будто неслышали остроту австрийского императора, отпущенную им в ответ
на призывспасти Марию-Антуанетту: "У менядействительноестьсестраво
Франции,ноФранциямненесестра".