- А еще вы питаете слабость к парадоксам.
- Ну, если вы так утверждаете... Вы вынуждаете меня пожалеть о том, что
янебыл членомНациональной ассамблеи. Будья им,мне представилась бы
возможностьскрестить свами клинки, когда выстольвоинственно защищали
третье сословие.
-Выусталиотжизни?-полюбопытствовалАндре-Луи,начавший
подозревать незнакомца в отнюдь не безобидных намерениях.
-Напротив,приятель. Я люблюее так неистово,чтомненеобходимо
ощущатьвсю ееостроту. Аэто достижимо лишь тогда, когда ставишьеена
карту.Аиначе... - Он пожал плечами. - Иначеможно было с тем же успехом
родиться и прожить мулом.
Это сравнение, подумал Андре-Луи, превосходно сочетается с акцентом.
- Вы из Гаскони, сударь, - заметил он.
-Cap de Diou![4] -собеседник, изобразив гротескно-свирепую гримасу,
словно не желая оставлять никаких сомнений в своем происхождении. - Яслышу
в вашем замечании скрытый намек.
- Да. Я всегда рад услужить и готов помочь вам в ваших исканиях.
- В моих исканиях? Помилуй Бог, но в каких?
- В поисках жизни, полной тревог и волнений, каковая, по вашему мнению,
невозможна, если не подвергать ее риску.
- Таквы решили, чтоядобиваюсьименно этого?-Гасконец коротко
хохотнул и начал обмахиватьсяшляпой. -Вы едване вывели меняизсебя,
сударь. - Он улыбнулся. - Я понял ход вашей мысли: лагерь недругов, всеобщая
враждебность,которую неумеряетдажевашвеликодушный поступок...Да,
благородство при дворе нев чести. Любому остолопу,как толькоегоглаза
попривыкнуткблеску,это сразу станет ясно. Вероятно, выужепришлик
выводу,что яне из придворных. К этомупозвольтедобавить, чтоя также
никоим образом не задира на побегушках у какой-нибудь партии. Мне захотелось
познакомитьсяс вами, сударь, только и всего. Я монархист домозга костей,
мне отвратительны ваширеспубликанскиевзгляды,ивсе-такия восхищаюсь
вашимзаступничествомзатретьесословие гораздобольше,чемненавижу
причины этого заступничества.Парадокс, как вы выразились? Пусть так. Но вы
держитесь так, как на вашемместе желал бы держаться и я. В чем жетут,к
дьяволу, парадокс?
Андре-Луи рассмеялся.
- Вы слишком снисходительно отнеслись к моей глупости, сударь.
Гасконец фыркнул.
-Этонеснисходительность. Простояхотелпознакомитьсясвами
поближе.Мое имя де Бац, полковник Жанде Бац,барон д'Армантью, что близ
Гонтцав Гаскони, вы верно угадали. Хотя, черт возьми, один Богзнает, как
вы угадали.
КсобеседникамнеспешаприближалсягосподиндеКеркадью.Барон
поклонился.
- Сударь!
- К вашим услугам! - с ответным поклоном произнес Андре-Луи.
Глава III. Полковник де Бац
Андре-Луи злился;нет,не кипел отзлости- это вообще было емуне
свойственно,-нопребывалвсостоянии холодной,горькойярости. Если
принятьво внимание,кем былиегослушатели, товряд лиможноназвать
тактичными выражения в которых он дал выход своей ярости.
- Чем больше я наблюдаю дворянство, темсильнее сочувствую плебсу; чем
ближе узнаю королевское окружение, тем больше восхищаюсь чернью.
Андре-Луи, Алина и господин де Керкадью сидели в длинной узкой комнате,
захваченной сеньором де Гаврийякомна первом этаже гостиницы"Три Короны".
Навидкомнатабылатипично саксонской:вощеные полы безковра; стены,
обшитыеполированнойсоснойстены,украшенныеохотничьимитрофеями-
полудюжиной оленьихголов с ветвистыми рогами и меланхоличнымистеклянными
глазами, маской, изображавшей медведя с огромными клыками, охотничьим рогом,
устаревшимохотничьим ружьем и еще несколькимипредметами того же рода. На
дубовомстоле,скоторогонедавноунеслиостаткизавтрака,стояла
хрустальная ваза с большой охапкой роз, перемежающихся несколькими лилиями.
Этицветыибылиодной изпричин,повергшихАндре-Луивдурное
расположение духа. Час назад их принесизШенборнлустаоченьэлегантный,
завитый и напомаженный господин, который представился господином Жокуром. Он
вручил букет мадемуазель де Керкадью с выражениями почтения от Мосье Принца.
В запискеего высочествавыражаласьнадежда,что цветы оживят обстановку
комнаты, которуюукрашала своим присутствием мадемуазель, а тем временем ей
подыщут другое,более достойное ееположения жилище.Вторая записка, тоже
принесенная господином де Жокуром, объясняла, на какое жилище намекал Мосье.
Онаявиласьвторойпричиной раздраженияАндре-Луи.Вэтойзапискеее
высочествообъявляла, чтомадемуазельдеКеркадьюназначенафрейлиной.
Радостноеоживление,охватившееАлинуприизвестии отакойвысокойи
неожиданной чести, послужило третьим источником досады Андре-Луи.
В течение всего визита господина де Жокура молодой человек с вызывающей
неучтивостью простоял уокна спиной к обществу. Он смотрел на пелену дождя,
на пенящуюся грязь Кобленца, и не потрудилсяповернуться, когда господин де
Жокур, церемонно откланявшись, объявил о своем уходе.
И,толькокогдапосыльный дворянинудалился,Андре-Луисоизволил,
наконец,заговорить.Беспокойномеряяшагамиунылую, сыруюихолодную
комнату,онвдруг перебил восторженную болтовню Алины своим нелицеприятным
заявлением.
Девушка вздрогнула, пораженная его тоном. Ее дядя тоже был шокирован. В
былые дни он пришел бы в ярость от куда более безобидных слов, набросился бы
накрестника супреками и попросту выгнал бы за порог. Нопутешествиеиз
Парижа подействовало на сеньора деГаврийякаугнетающе: временамионкак
будто впадал в летаргию, его неукротимый дух был подавлен.