Страшные события
десятидневнойдавностивнезапносостарилигосподинаде Керкадью. Тем не
менее он вскинул большую голову и в меру силдал отпор чудовищному попранию
сословной гордости:
-Ты находишься под защитой этого самого дворянства, такбудь любезен
воздерживаться от своих республиканских дерзостей. - Голос дядюшки звенел от
гнева.
Алина, нахмурившись, окинула возлюбленного внимательным взглядом.
- Что с тобой, Андре? Ты чем-то расстроен?
Она сидела за столом, и, посмотрев на ее свежее,невинноелицо, такое
прекрасноев обрамлении высокой прически с выбившимсяизнее и упавшим на
белующечку густымлоконом, Андре-Луи почувствовал,чтоегонегодование
остывает, уступая место благоговейному восторгу.
-Я боюсь всякого,ктоприближаетсяк вам,несознавая,по какой
священной земле он ступает.
-А, ветер переменился!Теперь насбудут потчевать Песнью песней,-
поддел крестника господин де Керкадью. Вглазах Алины засветилась нежность,
а ее дядяпродолжал добродушно подшучиватьнад Андре-Луи.- Ты полагаешь,
чтогосподину де Жокуру,перед тем,как он вошел в эту святыню, следовало
снять башмаки?
- Я быпредпочел, чтобы он просто держался подальше. Господин де Жокур
- возлюбленный госпожиде Бальби,любовницы монсеньора. Несовсем ясно, в
каких отношениях состоят эти два господина, но, думаю, их рога не затерялись
бы средиэтихвеликолепныхтрофеев. -Андре-Луи махнулрукой всторону
оленьих голов со стеклянными глазами.
Сеньор де Гаврийяк переменил положение в кресле.
-Ябылбы весьма тебе признателен, еслибытыотносилсякмоей
племяннице хотябывполовинутойпочтительности, которойтребуешьот
других. - И сурово добавил: - Ты опустился до скандальных сплетен!
- Опустился?Нет, этот скандалтакой громкий, что хоть уши затыкай. А
заодно и нос.
НевиннаяАлина,не понявшая предыдущий намек,внезапно покраснелаи
отвела взгляд.Андре-Луи, не обративна это внимания, продолжалразвивать
тему:
-Госпожа де Бальби, между прочим,фрейлинаее высочества. А теперь,
сударь, эту честь оказали вашей племяннице и моей будущей жене.
-Боже! -воскликнул господиндеКеркадью. -На чтовы намекаете?
Чудовищно!
- Согласен с вами, сударь. Эточудовищно. Вам остается только спросить
себя,можно лисчитатьпорочноеподобиекоролевскогодвораподходящим
местопребыванием для вашей племянницы.
- Было бы нельзя, если бы я тебе поверил.
- Вы мненеверите?-Андре-Луи удивился. - А собственнымглазам и
ушам? Вспомните, как эти люди приняли вчера наши новости.Известия, которые
должны быливызвать бурю,подняли только легкую рябьна поверхности этого
болота.
- Воспитанные люди не выставляют свои чувства напоказ.
- Воспитанные люди не выставляют свои чувства напоказ.
- Но онипо крайней мере остаются серьезными. Вызаметили, на сколько
имхватило серьезности, когда прошло первое потрясение? Авы, Алина?- Не
дав обоим времени ответить, он продолжал: - Монсеньор довольно долго занимал
васбеседой,достаточно долго,чтобы вызватьнеудовольствиегоспожиде
Бальби...
- Андре! О чем ты говоришь? Это же нелепо!
- Возмутительно! - подхватил дядюшка.
- Я только собирался спросить вас, о чем с вамиразговаривал принц? Об
ужасах последних недель? О судьбе короля, своего брата?
- Нет.
- Так о чем же?
- Я не оченьзапомнила. Он говорил о...Ах, дани очем.Принц был
очень любезен, пожалуй, даже льстив... Он говорил... О чем говорит галантный
кавалер, беседуя с дамой? Обо всяких пустяках. Кажется, так и было.
-Вамкажется!-мрачноповторилАндре-Луи.Скулыиносрезко
выделялись на его узком лице, глаза горели по-волчьи спокойным, но недобрым,
желтоватым огнем. -Выдама инеразвступаливбеседусгалантными
кавалерами. Они вели себя так же?
- Ну... приблизительно. В таком духе. Ох, Андре, что у вас на уме?
- Да, во имя святого: что? - рявкнул господин де Керкадью.
- Ничего. Просто я считаю, чтов данныхобстоятельствах монсеньору не
пристало тратить время на галантные беседы с дамами. Есть дела и поважнее.
- Вы выводите меня из терпения,-не выдержал господин де Керкадью. -
Еговысочествобылпотрясен.Акогдапервоепотрясениепрошло,он
успокоился. Чем еще он может помочькоролю? Да ио чемтревожиться? Через
месяц союзники войдут в Париж и освободят его величество.
-Если раньшеэта провокация не вызовет возмущение народа инарод не
убьетЛюдовика. Вото чем следовало бы тревожиться его брату. Как бы то ни
было,ясчитаю, что Алина должнаотказатьсяот чести составитькомпанию
мадам де Бальби.
- Но, ради Бога, Андре!- вскричал сеньор де Гаврийяк. -Как мы можем
отказаться? Ведь это не предложение, это назначение.
- Ее высочество не королева. Пока.
- Здесьона на положении королевы. Монсеньор -регент de posse[5],а
вскоре может стать и de facto.
-Значит, -тяжело выговорилАндре, -значит, от назначениянельзя
отказаться?
Алина грустносмотрела нанего, но ничего не говорила.Крестный тоже
молчал.Андререзковстал и сноваподошел кокну.Стоя тами глядя на
бесконечный дождь, он долго барабанилпальцами по раме. Де Керкадью, хмурый
ираздасадованный,хотел было что-то сказать, но Алинажестомостановила
его.
Онавстала,подошлакАндре-Луи,обнялаи, притянувегоголову,
прижалась щекой к его щеке.
- Андре! Ну почему тыиногда такой глупый? Неужели ты ревнуешь меняк
монсеньору? Это же нелепо!
Андре-Луисмягчился.