И темнеменеетызаставилменяпоклястьсяпод
страхом смерти моих братьев, что я ошиблась. Возможно, я ошибласьдажееще
больше, чем мы с тобой думали. Возможно, мой маленький Дмитрийивовсене
был предан закланию. Возможно, этот человек говорит правду.
- Возможно... - царь осекся и взглянул нанее,взглянулнедоверчиво,
настороженно и пытливо. - Что ты хочешь этим сказать? - резко спросил он.
Острые черты ее некогда столь милого, а теперь огрубевшеголицавновь
тронула тусклая улыбка.
- Я хочу сказать, что если бы вдруг сам Сатана вылез изпреисподнейи
стал называть себя моим сыном,ядолжнабылабыпризнатьеготебена
погибель!
Годы раздумий о выпавших на ее долюнесправедливостяхнепрошлидля
царицы даром: боль и затаенная ненависть вырвалисьнаружу.Иошеломленный
царь испугался. Челюсть его отвисла, как у юродивого. Он смотрел наженщину
вытаращенными немигающими глазами.
- Ты говоришь, народ мне поверит, - продолжала царица. - Поверит,если
мать узнает своегородногосына.Ну,колитак,часытвоегоправления
сочтены, узурпатор!
Глупо. Глупобылопоказыватьцарюоружие,которымонасобиралась
уничтожить его. Если поначалу он и растерялся, то теперь, получивтревожный
сигнал, уже сам был во всеоружии. Витогецарицаподбдительнойохраной
отправилась обратно в монастырь, где ее свободу ограничили ещебольше,чем
прежде.
Вера в Дмитрия укоренилась и окрепла на Руси.Борисбылвотчаянии.
Вероятно, знатьвсеещеотносиласьксамозванцускептически,ноцарь
понимал, что не может полагаться на своих бояр,посколькуунихнебыло
особых причин любить его. Возможно, Борис начал сознавать, чтострах-не
лучшее средство правления.
НаконецизКраковавозвратилсяСмирнов-Отрепьев,посланныйтуда
Басмановым, чтобы лично убедиться в правдивости ходивших средибоярслухов
о самозванце. Молва не обманула Лжедмитрий оказался некеминым,какего
собственным племянником Гришкой Отрепьевым, монахом-расстригой,поддавшимся
римскойереси,опустившимсяиставшимнастоящимраспутником.Теперь
нетрудно понять, почему Басманов выбрал в качествесвоегопосланцаименно
Смирнова-Отрепьева.
Весть ободрила Бориса. Наконец-то он получилвозможностьназаконном
основании разоблачить и развенчать самозванца. Так он и сделал. Онотправил
специального гонца к Сигизмунду III,наказавемусорватьмаскусюного
выскочки и потребовать его выдворения из ПольскогоКоролевства.Требование
этоподдержалПатриархМосковский,торжественноотлучившийотцеркви
бывшегомонахаГришкуОтрепьева,самозваннообъявившегосебяДмитрием
Иоанновичем.
Однако разоблачение непринеслоожидаемыхплодов.
Вопрекинадеждам
Бориса, оно никого не убедило.Емудокладывали,чтоцаревич-истинный
дворянин с изысканными светскими манерами, образованный, владеющийпольским
и латынью не хуже, чем русским, искусный наездник и воин.Возникалвопрос:
откуда у монаха-расстриги такие навыки иумения?Болеетого,хотяБорис
вовремя спохватилсяинедалцарицеМариивотместкуемуподдержать
самозванца,онсовсемзабылодвухеебратьях.Унегонехватило
прозорливости, и царь несмогпредвидеть,чтоони,движимыетакимиже
побуждениями, сделают то, что он не позволил сделать ей.Такипроизошло:
братья Нагие отправились в Краков, чтобыпринароднопризнатьДмитриякак
своего племянника и стать под его знамена.
Борис понимал, что на этот раз одно лишькрасноречиеегонеспасет.
Богиня возмездия ужеобнажиласвоймеч,ицарюпридетсязаплатитьза
совершенныепрегрешения.Оставалосьтолькособратьвойскоивыступить
навстречу самозванцу, который надвигался на Москву с казацкимиипольскими
дружинами.
Царь верно угадал, почему Нагие поддерживаютЛжедмитрия.Братьятоже
были в Угличе, тоже видели мертвого ребенка. Убийствосовершилосьедвали
не у нихнаглазах.Единственныммотивомихдействийбылостремление
отомстить лиходею. Но мог ли Сигизмунд Польский действительноподдатьсяна
обман? Мыслимо ли ввести в заблуждение пфальцграфа Сандомирского,чьядочь
была помолвлена с авантюристом; магната Адама Вишневецкого, в домекоторого
впервые объявилсяЛжедмитрий;всюпольскуюзнать,сбежавшуюсяподего
стяги? Или ими тоже движут некие подспудные побуждения, которыхон,Борис,
не в состоянии постичь?
Вот над чем ломал голову Годунов зимой 1604 года, когда посылалвойско
навстречу захватчику. Судьба отказала ему даже в удовольствии личноповести
свои дружины: мучимый подагрой, он вынужден былостатьсядома,вмрачных
покоях Кремля. Тревога терзала душу царя, окруженногозловещимипризраками
прошлого, которые, казалось, возвещали ему о приближении часа расплаты.
Гневцаряразгоралсявсеярчеиярчепомеретого,какему
докладывали, что русские городаодинзадругимсдаютсяавантюристу.Не
доверяя командовавшему войскомБасманову,БориспослалШуйскогосменить
его. В январе 1605 года дружины сошлись в битве при Добрыничах,иДмитрий,
потерпев жестокое поражение, был вынужден отступить на Путивль.Онпотерял
всех своих пеших ратников, а каждого пленного русского, сражавшегося наего
стороне, безжалостно вешали по приказу Бориса.
Надеждаоживалавегосердце,ношлимесяцы,напряженностьне
разряжалась, и надеждаэтавновьпоблекла,азастарелыеязвыпрошлого
продолжали саднить, разъедая душу и подрывая силыцаря.