Ну, аколиуждля
них не находится подобающего места в миру, целесообразнеевсего,наверное,
оградить их от него, пока этих женщин не завлекла светская суета.Оградить,
заточив в монастырь,гдеонимоглибывестидостойную,благочестивую,
выхолощенную жизнь.
Это и произошло с Анной. Шестилетней девочкой ее поместили вмонастырь
святого Бенедикта в Бургосе; по достижении отрочестваперевезливобитель
Санта-Мария-ла-РеальвМадригале,гдеейнадлежаловскорепринять
пострижение. Но Анна не хотела такой жизни.Онабыламолода,вдушеее
кипела жгучая жажда жизни, которую не могли притупитьдажеубогиеусловия
существования. От нее скрывали, чтоонакрасива,ноиэтонепомогло.
Подходя к вратам обители, она бурно протестовала,призываясопровождавшего
ее епископа засвидетельствовать ее нежелание вступать в монастырь.
Но ее желание или нежелание были не в счет. ПомимоБожьей,вИспании
существовала лишь воля короля Филиппа. И всеже,скореедабыподсластить
пилюлю, чем по долгу родства, Его Католическое Величество даровалпринцессе
определенныепривилегии,которыхобычнонеимеютчленырелигиозных
сообществ: он приставил к ней двух фрейлин и двух слуг, а такжепозволили
послекороткогогодичногопослушничествасохранитьзасобойтитул
"высочества". Анна знала себе цену и с ужасом понимала, что жизньеебудет
потрачена впустую. Впрочем, это относилось толькокеебреннойоболочке:
онамеханическиисполнялапослушания,изкоихсостояламонотонная
монастырская жизнь с ее однообразными днями,полнымиодинаковыхчасов,с
утратившей смысл сменой времен года, сотсутствиемвсякихвременныхвех,
кроме сна и бодрствования, еды и работы, молитв и размышлений. Итак-до
техпор,покажизньнеутратитсмыслиневыхолоститсявконец,
превратившись в подготовку к смерти.
Хотя бренной оболочкой Анны могли помыкать как угодно, духеенебыл
сломлен.Возможно,вскорееюовладелабыглухаяапатия,возможно,
мало-помалу эта серая жизнь затянула бы ее.Нопокаэтогонепроизошло.
Покаонатешиласвоюплененнуюизголодавшуюсядушувоспоминаниямио
немногочисленных пестрых картинках вольной жизни, виденныхеюкогда-тоза
стенами обители. А если этих воспоминанийоказывалосьмало,Аннепомогал
добрыйдруг,развлекавшийеерассказамиозахватывающихприключениях,
любовныхпохожденияхирыцарскихподвигах,которыелишьраспалялиее
воображение.
Друг этот, отец Мигель де Соуза, португальский монах из орденасвятого
Августина, был образован и вежлив в обращении, немалопоездилпосветуи
судил обо всем со знанием дела, как и подобает очевидцусобытий.
Абольше
всего он любил рассказывать о своем закадычномприятеле,последнемкороле
Португалии, романтике Себастьяне - умном, галантном, неустрашимомбелокуром
юноше, который в двадцать четыре года от роду возглавил гибельныйзаморский
поход против неверных и был разгромлен в битве приАлькасер-ель-Кебирелет
пятнадцать назад.
Он любил живописать ослепительное рыцарское шествие, котороевиделна
набережных Лиссабона, когда участники похода,исполненныекрестоносческого
рвения, грузились на корабль; шеренги португальских рыцарейиоруженосцев;
отряды немецких и итальянских наемников; молодого короля в блистающихлатах
и с непокрытой головой - живое воплощение святого Михаила. Все этовоинство
торжественно всходило на борт корабля, отправлявшегося вАфрику,авокруг
них бушевало море цветов и приветственных возгласов.
Анна слушала монаха, широко раскрыв глаза, боясь пропуститьхотьодно
слово этой поэмы. Устаеераскрывались,стройноетелочутьнаклонялось
вперед, и Анна жадно ловила слова монаха, а когда он начинал рассказыватьо
том страшном днеприАлькасер-ель-Кебире,темныегорящиеглазадевушки
наполнялись слезами.
А монах былнедуракприврать.Послушатьего,таквыходило,что
португальскую кавалерию погубила не полководческая бездарность короляине
его безудержное тщеславие, из-за которого оннепожелалвнятьподсказкам
советников. Нет, причиной поражения войска и падения самой Португалии,если
верить рассказчику, были несметные полчища неверных.Вкачествеэффектной
концовки монах приводил сценуотказаСебастьянапоследоватьрекомендации
советников и спастись бегством, когда всебылопотеряно.Онрассказывал,
как молодойкороль,толькочтобившийсясхрабростьюльва,атеперь
сраженный горем, не пожелал пережить черныйденьпораженияиводиночку
поскакал прямо в гущу сарацинских полчищ, чтобы принять свойпоследнийбой
и встретить смерть, как подобает рыцарю. С тех пор Себастьянаниктобольше
не видел.
Анна была готова вновь и вновь внимать этому повествованию, и скаждым
разом оно все сильнеезадевалоструныеедуши.Оназабрасываламонаха
вопросами о Себастьяне, бывшем ее двоюродным братом;отом,каконжил,
каким был в детстве, какие издавал указы, став королемПортугалии.Ивсе,
что рассказывал ей Мигель де Соуза,служилолишьоднойцели:какможно
глубже запечатлеть в девичьемсознаниивосхитительныйобразцарственного
рыцаря. Если прежде эта пылкая девушка каждый день думала о нем,тотеперь
и ночи ее были полны видений: облаченная в латы фигураявляласькнейво
сне - столь живая и реальная, что во время бодрствованиядевушканемогла
отличить воспоминаний освоихсновиденияхотвоспоминанийовстречес
кем-то, виденным наяву. Она благоговейно повторяла слова, которыеСебастьян
произносил в ее снах,слова,такразительносовпадающиесчаяниямиее
опустошенногоизголодавшегосясердца,слова,которыеникакнемогли
умиротворять иуспокоитьдушумонахини.