Португалияизнемогалаподпятойэтогочужеземного
правителя, и отец Мигель де Соуза, патриот своейродины,быледвалине
первым среди тех, кто мечтал освободить страну. Когда донАнтонио,сводный
двоюродный брат Себастьяна,бывшийнекогданастоятелеммонастыряКрату,
поднялмятежныйстяг,отецМигельсталоднимизсамыхревностных
сторонников этого честолюбивого и предприимчивого храбреца. Втедниотец
Мигельбылархиепископом,человеком,пользовавшимсярепутацией
высокоученогодельцаидипломата.Онзанималпостпроповедникадона
СебастьянаидуховникадонаАнтониоиобладалогромнымвлияниемв
Португалии. Влияние свое оннеустанноупотреблялнапользупретенденту,
которому был глубоко предан. После того, как сухопутное войско донаАнтонио
потерпело поражение от герцога Альба, а его флот был разгромленуАзорских
островов маркизом Санта-Круз в 1582 году, отецМигельоказалсявбольшой
опасности и опале как один из наиболее рьяныхмятежников.Егосхватилии
надолго бросили в испанское узилище. В конце концов, посколькуон,видимо,
раскаялся в своих грехах,ФилиппII,прекраснознавшийценуодаренному
каноникуижелавшийприручитьего,врасчетенаблагодарностьвелел
освободить отца Мигеля и сделал его викарием в Санта-Мария-ла-Реаль, гдеон
теперь и исполнял обязанностиисповедника,советникаидоверенноголица
принцессы Анны Австрийской.
ОднакоблагодарностиотцаМигелянехватило,чтобыизменитьего
сущность и натуру; он по-прежнемубылпреданпретенденту,донуАнтонио,
который в своем неуемном честолюбии продолжал плестиинтригивчужеземном
изгнании. Не хватило ееинато,чтобыпритушитьпламенныйпатриотизм
монаха. Мечтой его жизни было видеть Португалиюнезависимойиуправляемой
сыном ее народа. И вот, благодаря пылкой надежде Анны(надежде,котораяс
каждым днемкрепла,превращаясьвубежденность),чтоСебастьянживи
когда-нибудь вернется, чтобы потребовать обратно венец,дваэтихчеловека
продолжали все ближе сходиться друг сдругомвтихойобителиМадригала,
вокруг которой бурно кипела жизнь.
Но шли годы,молитвыАнныоставалисьбезответа,освободительне
появлялся, иеенадеждыначалиугасать.Мало-помалуонавновьначала
подумывать о том, что сможет соединитьсясосвоимневедомымвозлюбленным
лишь в лучшем из миров.
Как-то раз весенним вечером 1594 года - спустя четыре года послетого,
как Анна впервые услышала от священника имя Себастьяна - отецМигельшагал
по главной улице Мадригала, городка, в котором он зналвсехикаждого.И
вдруг, к своему удивлению, канониквстретилнезнакомца.Любойнезнакомец
наверняка привлек бы внимание отца Мигеля,аэтот-иподавно:обликом
своим он смутно напомнил священникуокаких-тодавнихсобытиях,напрочь
стершихся из памяти.
Любойнезнакомец
наверняка привлек бы внимание отца Мигеля,аэтот-иподавно:обликом
своим он смутно напомнил священникуокаких-тодавнихсобытиях,напрочь
стершихся из памяти. Потрепанное черное одеяние незнакомцавыдаваловнем
обыкновенного горожанина, но его осанка, взгляд, военнаявыправкаигордо
вскинутая голова никак не вязались с простотойплатья.Отэтогочеловека
веяло отвагой и уверенностью в себе.
Мужчиныостановились,изумленноглядядругнадруга;наустах
незнакомцазаигралатусклаяулыбка.Сейчас,всумерках,возрастего
определить было невозможно: ему могло быть итридцать,ипятьдесят.Отец
Мигельрастеряннонахмурился,итогданезнакомецсмахнулсголовы
широкополую шляпу.
- Храни тебя Бог, отче, - произнес он.
- И тебя, сын мой, -отвечалсвященник,всеещеломаяголовунад
вопросом, кто перед ним. - Кажется, я тебя знаю. Так ли это?
Незнакомец рассмеялся.
- Весь мир может забыть меня, только не ты, отче.
И тут отец Мигель охнул.
- Господи! - вскричал онивозложилдланьсвоюнаплечомолодого
человека, вглядываясь в его смелые серые глаза. - Какими судьбами ты здесь?
- Я здешний кондитер.
- Кондитер? Ты?
- Надо же как-то жить, а поприще кондитера - честное поприще. Ябылв
Вальядолиде, когда услышал, что ты служишь викарием в здешнеммонастыре.И
вот, в память о старых добрыхсчастливыхвременахрешилнавеститьтебя,
отче, ипопроситьоподдержке,-ответилнезнакомецснепринужденной
самоуверенностью и легкой насмешкой в голосе.
- Разумеется... - начал было священник, но осекся. - Где твоя лавка?-
спросил он.
- Дальше по улице. Ты удостоишь меня своим посещением, отче?
Отец Мигель поклонился, и оба пошли своей дорогой.
В последующие три дня священникприходилвмонастырь,толькочтобы
отслужить мессу. Но утром четвертого дня он отправился изризницыпрямов
людскую и, несмотря на ранний час, потребовал аудиенции у ее высочества.
- Госпожа, - сказал он ей, - у менядлятебяважнаявесть,которая
преисполнит радостью сердце твое.
Анна взглянула на него иувиделалихорадочныйблесквегоглубоко
посаженных глазах, увидела румянец на острых скулах священника.
- Дон Себастьян жив, - продолжал тот. - Я видел его.
Несколько мгновений девушка смотрела на него, ничего не понимая,потом
побледнела. Чело ее стало белым, как плат монахини. Анна со стономперевела
дух, застыла и покачнулась.Чтобынеупасть,онаухватиласьзаспинку
кресла. Отец Мигель понял, что действовал слишком резко иогорошилее.Он
не понимал, насколько глубоко ее чувство к таинственномупринцу,итеперь
испугался, как бы она не упала в обморок, потрясенная известием, котороеон
так безрассудно выложил ей.