Неподвижный утренний воздух был наполненнарастающимзвуком,похожим
то ли на жужжание улья, то ли на шумморскихволнвовремяприлива.Но
Афонсо Энрикес тотчас же понял, что это ропот толпы.
- В чем дело? - спросил он, спуская с кровати мускулистые ноги.
- В том, государь, что папский легат исполнил все свои угрозы исделал
кое-что еще. Он наложил на город проклятие и отлучил от церкви всюКоимбру.
Храмы закрыты, и до тех пор,покапроклятиенебудетснято,ниодному
священнику не разрешается крестить, венчать, исповедоватьисвершатьиные
таинства Святой Церкви. Народ объят ужасом и знает, чтопроклятиеналожено
из-за тебя. Теперь они собрались внизу у ворот храмаитребуютвстречис
тобой, чтобы умолять тебя освободить их от ужасов отлучения.
Афонсо Энрикес ужеподнялсянаногиистоял,изумленноглядяна
старого рыцаря; лицо его покрыла мертвеннаябледность,сердцесжалосьот
страха. Оружие, которое обратила против него церковь,былонеосязаемо,но
разило сокрушительно и беспощадно.
- Боже мой! - застонал он. - Как же мне быть?
Мониш был очень, очень серьезен и мрачен.
- Первым делом надо успокоить народ, - ответил он.
- Но как?
- Есть только один путь. Пообещай подчиниться воле Папы, искупитьсвои
грехи и снять проклятие отлучения с себя и своего города.
Бледные щеки юноши тотчас же залились ярким румянцем.
- Что?! - вскричал он, и голос его был похож нарык.-Выпуститьна
волюмоюмать,сместитьСулеймана,вновьпризватьбеглогоизменника,
проклявшегоменя,иуниженновыпрашиватьпрощенияуэтогочванливого
итальянского церковника? Да пусть сгниютмоикости,дагоретьмневеки
вечные в адском пламени, если явлю я мирутакуютрусость!Аты,Эмигио!
Неужели ты и впрямь советуешь мне так поступить?
Волны гнева поднимались в душе принца, нотутЭмигиоповелрукойв
сторону распахнутого окна и ответил:
- Ты слышишьгласнарода.Знаешьлитыкакой-нибудьинойспособ
заставить его умолкнуть?
Афонсо Энрикес приселнакрайлохаиобхватилрукамиголову.Он
потерпел полное поражение, он был разгромлен. И тем не менее...
Принц поднялся и хлопнул в ладоши, призывая камергераипажей,чтобы
те помогли ему одеться и вооружиться.
- Где квартирует легат? - спросил он Мониша.
- Кардинал покинул город, - отвечал рыцарь. -Спервымипетухамион
отправился в сторону Испании по дороге, что идет вдольМандего-такмне
сообщила стража Речных ворот.
- Как случилось, что стража открыла их для него?
- Его полномочия, государь, и есть тот ключ,которыйоткрываетперед
ним все двери в любое время дня иночи.
Стражанепосмеласхватитьили
задержать кардинала.
- Хм! - буркнул инфант. - Тогда мы отправимся в погоню.
Он торопливо оделся, пристегнул к доспехам свой громадныймеч,иони
пустились в путь.
Очутившись во дворе, онпризвалксебеСанчоНуньесаиполдюжины
стражников, сел на боевого коня и поскакалбокобоксЭмигиоМонишем.
Остальные следовали за ним чуть поодаль. Проехавпоподъемномумосту,он
оказался на открытом месте, заполненном галдящейтолпойжителейопального
города.
ЗавидевАфонсо,толпаразразиласьгромовымвоплем.Жителимолили
своего правителя смилостивиться над нимииизбавитьотпроклятия.Потом
наступила тишина: народ ждал, что скажет принц, как утешит своих подданных.
Он натянул поводья и, встав настремена,выпрямилсявполныйрост.
Теперь это был не мальчик, но муж.
- Жители Коимбры! - обратился он к толпе.-Яотправляюсьвпоход,
чтобы добиться отмены отлучения от церкви,которомуподвергсянашгород.
Вернусь я еще до захода солнца. До тех пор вы должны сохранять спокойствие.
Вновьпослышалсягвалттолпы,нотеперьонавосхваляласвоего
правителя как отца и защитника всех португальцевипризывалабожественное
благословение на его прекрасное чело.
Афонсо поехал вперед. По бокам скакали Мониш иНуньес,азаними-
остальноеблистательноевоинство.Оставивпозадигород,кавалькада
выбралась на дорогу, которой воспользовалсялегат,покидаяКоимбру.Путь
лежал вдоль реки.
Все утро они резво скакали вперед. Инфант ещенеелсегодня,ноон
напрочь забыл и о голоде, и обо всем остальном, всецело сосредоточившисьна
своей цели. Онехалмолча,лицоегоказалосьокаменевшим,бровибыли
нахмурены. Мониш все времятайкомнаблюдалзаним,гадал,какиемысли
бродят в этой юной буйной голове. И ему было страшно.
Незадолго до полудня они, наконец, нагнали легата.Принцзаметилего
мулов и носилки передвходомнапостоялыйдворвмаленькойдеревушке,
лежавшей милях в десяти за предгорьями кряжа Буссако.Инфантрезкоосадил
коня и издал злобный сдавленный крик, будто дикийзверь,выследившийсвою
добычу.
Мониш протянул руку и положил ее на плечо принца.
- Мой государь! - в страхевоскликнулон.-Мойгосударь,чтоты
задумал?
Принц вперил взор в переносицу рыцаря, и его губысложилисьвкривую
усмешку, которую никак нельзя было назвать приятной.
- Я намеренмолитькардиналаКоррадоосострадании,-насмешливо
ответил он и с этими словами соскочилсконя,бросивповодьяодномуиз
своих закованных в броню всадников.