Пастухов задержал его ладонь в своей и быстро спросил:
– Гостем Николая Ивановича в тот вечер был губернатор?
Юрий помолчал и ответил:
– Да, Валентин Иванович Хомутов.
II
Пастухов не стал придумывать никаких фокусов, чтобы добиться встречи с губернатором. Он попросту появился в его секретариате во второй половине дня и предъявил старшему референту книжечку с тиснением КПРФ на обложке.
– Начальник охраны Антонюка, – представился он. – Мне нужно поговорить с губернатором.
Золотой карандашик старшего референта застыл над блокнотом:
– О чем?
– О вопросах его безопасности.
– Вы не могли бы более подробно изложить тему своего разговора, чтобы я могла передать ее шефу?
– А вы в этом что‑нибудь понимаете? – спросил Пастухов.
Сложная прическа на голове старшего референта качнулась и едва не рассыпалась от возмущения. Но она овладела собой.
– Чтобы сообщить шефу тему вашей беседы, вовсе не обязательно быть специалистом в вопросах охраны. Итак?
– Передайте, что я хочу обсудить с ним проблемы блокирования объекта угрозы на дальних обводах, – вежливо сказал Пастухов.
Она сделала несколько стенографических загогулин в блокноте и величественно уплыла в кабинет, отделенный от приемной массивной дубовой дверью с бронзовыми ручками.
Резиденция губернатора размещалась в бывшем здании обкома КПСС. Несмотря на современную мебель и какие‑то экзотические многолетние цветы, расставленные в торцах коридоров и в приемных, в здании был неистребим какой‑то казенный дух, дух присутственного места, враждебный любому вошедшему. Не потому, что человек вошел с каким‑то делом, которое может отвлечь обитателей этого места от их важных обязанностей, но уже само появление постороннего, человека с улицы, вызывало волны враждебности. Любой посторонний, будь он проситель или предлагатель чего‑то полезного, был враждебен каждому сантиметру этого здания.
Он был неуместен здесь. Несмотря на то что милиционеров у входа давно уже заменили прилично одетые и вежливые охранники и не меньше двух или трех раз сменились все секретарши и начальники канцелярий, этот дух враждебности к каждому вошедшему с улицы человеку все же не выветривался, он незримо присутствовал в атмосфере губернаторской резиденции, невольно заставляя вспомнить времена, когда перед входом в это массивное здание красовалась вывеска «Областной комитет КПСС», а на шпиле над зданием реял красный флаг.
Через минуту старший референт выплыла из кабинета и сообщила Пастухову, стоя у открытой двери в кабинет:
– Заходите. Валентин Иванович вас ждет.
При этом вид у нее был такой обескураженный, что две другие секретарши (или младших менеджера) сделали вид, что крайне заняты своими бумагами – настолько, что им некогда даже взгляда поднять на свою начальницу.
Только два телохранителя губернатора как полулежали в креслах в углу приемной, перемалывая мощными челюстями жвачку, так и остались в той же позе, никак не прореагировав на происшедшее.
Губернатор сидел за массивным, сталинских времен письменным столом – высокий сухощавый пятидесятилетний мужчина в свежей крахмальной рубашке и с распущенным узлом галстука. Поддернутые белоснежные манжеты были скреплены красивыми запонками из какого‑то уральского самоцвета в серебряной или мельхиоровой оправе. Подглазья набухли и были темными, как у людей, страдающих почками.
Пастухов обратил внимание, что пишет он не шариком, а красивой, с золотой отделкой самопиской. И это ему почему‑то очень понравилось, хотя сам он писал мало и ему было в высшей степени все равно, чем писать – лишь бы писало.
Увидев посетителя, губернатор поднялся из‑за стола, вышел навстречу гостю и пожал ему руку.
– Даже думать не хочу о той чуши, которую вы сказали моему референту. Но если начальник охраны моего соперника просит о встрече – значит, у него есть на то причины. Излагайте. Кофе? Чай?
– Спасибо, ничего, – отказался Пастухов.
– Тогда пойдемте сюда, – предложил губернатор. Он открыл небольшую дверцу в торце своего кабинета, и они оказались в небольшой комнате, обставленной как столовая или гостиная: с буфетом, диваном и обеденным столом на шесть персон.
Пастухов понял, что это была комната отдыха, какие, как он слышал, являлись обязательной принадлежностью кабинетов большого начальства. Впрочем, слышать‑то слышал, но бывать в них ему не приходилось ни разу.
Губернатор достал из буфета початую бутылку коньяка и два хрустальных фужера, щедро налил в оба и жестом предложил Пастухову не стесняться.
– Спасибо, я не пью, – отказался Пастухов.
– На работе? – уточнил губернатор.
– Нет, практически вообще. Ну, глоток на поминках… – Почему?
Пастухов понял, что должен искренне отвечать на все вопросы, даже пустяковые, если он хочет получить искренние ответы на свои.
– У меня отец от водки сгорел.
– Боитесь повторить его судьбу?
– Не боюсь. Не хочу, – уточнил Пастухов. – Есть и еще причина. Когда я выпью, во мне поселяется как бы другой человек. И он мне не нравится. Он мне мешает жить, думать, делать свое дело.
– Спасибо за откровенный ответ. А вот мне этот другой человек нравится. Он свободен, весел, раскован. Может легко позволить себе то, чего я в нормальном состоянии позволить себе не могу. Да, нравится. Поэтому я и пью. – И в доказательство губернатор одним махом опрокинул в себя содержимое фужера. – Давай выкладывай. Зачем начальнику охраны Антонюка понадобилась встреча с губернатором?
– У меня есть несколько вопросов. Но прежде – один совет. Немедленно смените ваших мордоворотов. Я имею в виду охрану.
– Почему?
– Перед тем как встретиться с вами, я прошел два поста. Один – на входе. Ладно, не будем к ним придираться, хотя заметить, что у человека оружие, – для этого никакого металлоискателя не нужно. Для опытного человека. Второй пост – на этаже возле вашего лифта. Та же картина. И наконец, двое ваших охранников в приемной.
Но они‑то должны были хотя бы обыскать посетителя. Тем более что посетитель незнакомый. Я не принес с собой сюда оружия только потому, что оно мне не нужно.
А если бы было нужно?
– Ты считаешь, что моей жизни угрожает опасность?
– А вы считаете – нет? Тогда просто увольте лишних людей.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Да, считаю, – сказал Пастухов. – Поэтому ваших охранников я не уволил бы, а сменил.
– Где я возьму других?
– Я вам пришлю пару моих ребят. Из Москвы. Они придут и скажут, что от меня.
– Твоих – что это значит?
– Мы вместе воевали в Чечне.
– Я так и подумал, что ты из военных. Кем ты был?
– Капитаном спецназа.
– Тебе же не больше 27–28 лет.
– Двадцать семь. Чин капитана я получил в двадцать пять.
– Так‑так. Тем более интересно с тобой поговорить. Твои ребята с меня небось три шкуры сдерут?
– Нет, всего по пять тысяч долларов.
– За две недели работы?! – изумился Хомутов.
– Когда вы нанимаете специалистов экстракласса, вы удивляетесь, что у них высокие расценки?
– А они экстра‑класса?
– Таких в России не наберется больше десятка.