Ониуже
доедали свой дневной ломоть хлеба, собираясьзапитьегоглоткомкофеиз
фляжки, как вдруг их встревожил шум изотдаленныхходов.Чтотамтакое?
Может быть, опять несчастный случай? Онивскочилиипобежали.Забойщики,
откатчицы, подручные ежеминутно пересекали им дорогу; никто ничего незнал;
все кричали; ясно было, что произошлобольшоенесчастье.Мало-помалувся
шахта всполошилась. Из галерей, мелькая в темноте, неслись какие-то безумные
тени, плясали лампочки. Что случилось? Почему никто не скажет?
Вдруг один из штейгеров закричал:
- Рубят канаты! Канаты рубят!
Тут поднялась настоящаяпаника.Началасьбешенаяскачкапотемным
ходам. Все потеряли голову. Почему рубят канаты? Кто может их рубить,когда
внизу люди? Это казалось чудовищным.
Донесся голос другого штейгера, донесся и пропал:
- Пришли из Монсу и рубят канаты! Все выходите.
Смекнув, в чем дело, Шаваль сразу остановил Катрину. При мысли, чтоон
наверху встретится с забастовщиками, у него подкосилисьноги.Значит,эта
шайка явилась, а он-то был уверен, что они в руках жандармов! Одну минуту он
думал, не вернуться ли назад и пройти через Гастон-Мари; но тамработауже
прекратилась. Он ругался, останавливался в нерешительности, старалсяскрыть
свой страх, повторяя, что глупо так бежать.Непокинутжеихвглубине
шахты?.. Опять раздался голос штейгера, уже близко:
- Все наверх! На лестницы! На лестницы!
Шаваляувлеклитоварищи.ОнтолкалКатрину,бранился,чтоона
недостаточно быстро бежит. Ей, видно, хочется, чтобы они одниосталисьтут
околевать с голода? Ведь разбойники из Монсу способны сломатьлестницы,не
дожидаясь, пока народ выйдет. Это отвратительное предположениеокончательно
помутило всем головы. По галереям в бешеном вихре неслись обезумевшиелюди,
толкая друг друга, чтобы первымдобежатьдолестницы.Всекричали,что
лестницы разрушены и никто не выйдет. И когда углекопы в ужасе стали кучками
врываться в нагрузочную, образоваласьнастоящаяпробка;онибросилиськ
стволу, давя друг друга в узкой двери, ведущей на лестницы. Старый конюх, не
спеша уводивший лошадей в конюшню, смотрел на них с беззаботнымпрезрением:
он привык ночевать в шахте и был уверен, что его всегда оттуда вытащат.
- Черт возьми! Говорят тебе, иди вперед! - сказал Шаваль Катрине.-Я
тебя поддержу, если будешь падать.
Пробежав три километра, растерянная,всявпоту,оназадыхаласьи
бессознательно подчинялась движению толпы. Тогда он изо всех сил стал тянуть
ее за руку. Она жалобно вскрикнула, из глаз ее брызнули слезы:чтоже,он
позабыл про свою клятву? Нет! Никогда она не будет счастлива.
- Проходи же! - ревел Шаваль.
Но Катрина слишком боялась его. Если она пойдет впереди,онбудетей
все время угрожать. И она упиралась, а поток обезумевших от страхашахтеров
тем временем отбрасывал их в сторону. Грунтовая вода,просачиваясь,падала
крупными каплями; пол в нагрузочной, поддавшись от напора толпы, дрожалнад
тинистой сточной ямой глубиной в десять метров.
Грунтовая вода,просачиваясь,падала
крупными каплями; пол в нагрузочной, поддавшись от напора толпы, дрожалнад
тинистой сточной ямой глубиной в десять метров. Именно здесь,вЖан-Барте,
два года назад произошла ужасная катастрофа: оборвался канат, клеть полетела
на дно ямы, и два человека утонули. Все вспомнили об этомиподумали:они
тоже останутся тут, если доски не выдержат и подломятся.
- Проклятая дурья голова! - кричал Шаваль. -Нуиоколевайтут!По
крайней мере я от тебя избавлюсь!
Он пошел вперед, она за ним.
Наверх вели сто две лестницы, метров по семи; каждая упиралась вузкую
площадку шириной во весь ствол; в четырехугольную дыру едва проходили плечи.
Ствол шахты напоминал плоскую трубу в семьсот метроввышины;междустеной
колодца и перегородкой отделения для добычиугляпроходиласырая,черная
бесконечная кишка, в которой лестницы,почтиотвесные,упиралисьоднав
другую правильными этажами. Человеку сильному и то понадобилось быдвадцать
пять минут, чтобы подняться по такой гигантской лестнице. Впрочем,этобыл
лишь запасный выход на случай катастрофы.
Катрина сначала поднималасьбодро.Еебосыеногиприспособилиськ
шахтенным лестницам с квадратными ступеньками, обитыми для большей прочности
железом; руки, огрубевшие от вагонеток,безусталихваталисьзатолстые
перила. Этот неожиданный подъем даже занимал девушку, отвлекаяотгрустных
дум. Длинная - по три человека - змеевидная колонна людей вилась бесконечно,
и когда голова ее выползала на свет, хвост еще находился внизу, надсточной
ямой. - Пока никто еще не вышел; те, что были впереди, едва проделалитреть
пути. Никто не говорил, слышался лишь глухойшумшагов;лампочки,словно
падающие звезды, мерцали снизу доверху по прямой восходящей линии.
Катрина услыхала, как за нею подручный считает лестницы. Она тоже стала
считать. Насчитали пятнадцать и стали подходитькнагрузочной.Новэту
минуту девушка споткнулась о ноги Шаваля. Он выругался и крикнул, чтобыона
не зевала. По временам вся колонна вдруг переставала двигаться.Чтотакое?
Что случилось? У каждого появлялся голос, только чтоб спрашивать и приходить
в ужас. Страх увеличивался, особенно у тех, кто был еще внизу; неизвестность
того, что происходит наверху, давила все больше по мере приближения к свету.
Кто-то объявил, что лестницыразрушены,лучшеспуститьсяобратно.Этого
боялись больше всего, - онимоглиоказатьсявпустоте.Изуствуста
передавалось другое объяснение: один забойщик соскользнул с лестницы.Никто
наверняка ничего не знал: крики доносились очень невнятно.Неночеватьже
тут в самом деле? Наконец, ничего толком не узнав,сталиопятьподыматься
тем же медленным,тяжелымшагом;слышалсятопотног,плясалиогоньки.
Вероятно, лестницы разрушены выше.
На тридцать второйлестнице,когдаужепрошлитрияруса,Катрина
почувствовала, что у нее онемели руки и ноги. Сперва у нее слегка закололо в
кончиках пальцев, и вот она стала терять ощущение железа и дерева в рукахи
под ногами.