Первые появившиеся наружу,ослепленные
дневным светом, стояли, хлопая глазами, потом пошли, стараясьвыбратьсяна
дорогу и убежать.
- Долой подлецов! Долой обманщиков! Долой!
Сбежалась вся толпа бастующих. Не прошло и трех минут, как в помещениях
не осталось ни одного человека; пятьсот рабочих из Монсу выстроилисьвдва
ряда, чтобы заставить пройти сквозьстройвандамскихпредателей,которые
осмелились спуститься в шахту. Каждогоновогоуглекопа,появлявшегосяиз
колодца, в лохмотьях,черногоотгрязи,встречалисвистомижестокими
насмешками: "Ишь какой! Ноги в три вершка и сейчас жеягодицы!Ауэтого
девки из "Вулкана" нос отъели! Посмотрите на другого. У него изглазтечет
столько воска, что хватит на десять церквей! А тот, беззадый,длинный,как
великий пост!"Показаласьоткатчица,огромная,сотвислымигрудями,с
толстым животом и непомерным задом; она вызвала бешеный хохот. Всем хотелось
ее пощупать; насмешки усилились, переходили в злобу; еще миг - посыпались бы
удары, а вереница несчастных, продрогших, молчаливо принимавших оскорбления,
ожидающих, что вот-вотначнетсякулачнаярасправа,всетянулась.Каким
счастьем казалось для них выбраться наконец на дорогу и убежать!
- Да сколько же их там? - спросил Этьен.
Он удивился, что они все выходят. Егобесило,чтотутоказаласьне
кучка рабочих, вынужденныхсдатьсяиз-заголода,запуганныхштейгерами.
Значит, в лесу ему солгали? Чуть не вся шахтаЖан-Бартвсталанаработу.
Увидав на пороге Шаваля, он вскрикнул и ринулся вперед:
- Дьявол! Вот на какую сходку ты нас звал?
Раздались проклятия. Толпаужеготовабыларинутьсянапредателя.
Каков! Еще накануне клялся идти с ними, а сегодня вотужгдеочутилсясо
всей честной компанией! Это значит - плевать на товарищей!
- В колодец! Тащите его в колодец!
Шаваль, помертвев от страха, что-то бормотал,пыталсяобъяснить.Его
прервал Этьен, зараженный бешенством толпы; он был вне себя:
- Хотел с нами, будешь с нами... поганая рожа.
Новый рев покрыл его голос. Показалась Катрина.Ослепленнаясолнечным
светом, она боялась, что упадет среди всех этих озлобленныхлюдей.Ногиу
нее подкашивались от пройденных ста двух лестниц, ладонибылиокровавлены;
она задыхалась. Увидев ее, Маэ кинулась к ней с занесенной рукой.
- А, шлюха, и ты туда же!.. Мать с голоду околевает, а тыпредаешьее
из-за своего мерзавца!
Маэ удержал ее руку, предотвратив оплеуху. Ноонтожетряхнулдочь,
возмущенный, как и жена, ее поведением. Родители, потеряв голову,наперерыв
упрекали ее и кричали больше всех.
Увидев Катрину, Этьен окончательно вышелизсебя.Оннепереставая
повторял:
- Дальше! В другие шахты! И ты пойдешь с нами, грязная свинья!
Шаваль едва успел забрать в бараке свои сабо и накинуть наокоченевшие
плечи вязануюкуртку.
Егопотащили,пришлосьбежатьвместесовсеми.
Катрина, тоже ошеломленная, надела сабо,застегнулаворотстароймужской
куртки, которую носила в холод, и побежала за своим любовником, не желая его
покинуть, в полной уверенности, что его убьют.
В какие-нибудь две-три минуты Жан-Бартопустел.Жанленнашелгде-то
сигнальную трубу и дул в нее, словно созывая быков этимихриплымизвуками.
Женщины - Прожженная, жена Левака, Мукетта - бежали,подобравюбки;Левак
размахивал топором, словно барабанщик палочками. К ним непрерывнопримыкали
другие товарищи. Собралось ужеоколотысячичеловек;шливбеспорядке,
растекаясь по полям, как поток, вышедшийизберегов.Прямаядорогабыла
слишком узка, приходилось ломать ограды.
- В шахты! Долой изменников! Прекратить работы!
В Жан-Барте внезапнонаступилаполнаятишина.Нидуши,низвука.
Денеленвышелизкомнатыштейгерови,показавжестом,чтобыегоне
сопровождали, пошел в шахту один. Он был бледенисовершенноспокоен.Он
остановился передколодцем,поднялголовуипосмотрелнаперерезанные
канаты: стальные концы праздно повисли; укусы пилы блестели в черной смазке,
словно свежая рана. Потом он поднялсякмашине,взглянулнанеподвижный
рычаг,походившийнаконечностькакого-тоогромноготела,пораженного
параличом, потрогал остывший металливздрогнул,словноприкоснувшиськ
холодному трупу; затем спустился к котлам, медленнопрошелмимопотухших,
зияющих,залитыхтопок,постучалногойогенераторы,которыегулко
зазвенели. Так! Значит, конец, полное разорение! Если даже удастсяпочинить
канаты, развести огни, то где же найти людей? Еще две неделизабастовки,и
он - полный банкрот. И все-таки,отчетливосознаваявсесвоенесчастье,
Денелен не находил в себе ненависти к разбойникам изМонсу:ончувствовал
ответственность всех, вину свою, общую, вековую. Грубые люди, несомненно,и
темные; да еще мрут с голоду.
IV
Толпа хлынула по голой равнине, побелевшей от изморози, залитой бледным
зимним солнцем, и, запрудив всюдорогу,валилапрямочерезсвекловичные
поля.
Когда миновали Воловьи рога, Этьен взял предводительство на себя. Он на
ходу отдавал распоряжения, выравнивал колонну.Воглавевприпрыжкубежал
Жанлен, извлекая из своей трубыдикиезвуки.Впервыхрядахшествовали
женщины, некоторые были вооружены палками; среди них шла Маэ, с затуманенным
взглядом, словно переднеюужевырисовываласьвдалиобетованнаястрана
справедливости.Прожженная,женаЛевака,Мукеттамаршироваливсвоих
лохмотьях, словно солдаты, отправляющиесянавойну.Вслучаенеприятной
встречи виднобудет,осмелятсялижандармыстрелятьвженщин.Следом
беспорядочной толпойшлимужчины;надрасширявшейсякхвостуколонной
ощетинились железные брусья, а единственный топор Левака сверкал насолнце.