- Раснер здесь?
Девушка отвернула кран, чтобы нацедитьпива,исказала,чтохозяин
сейчас должен вернуться. Углекоп медленно,неотрываясь,осушилполовину
кружки, чтобы прополоскать горло от осевшей в нем пыли. Он не угощалсвоего
спутника. Кроме них, в зале был всего один посетитель, тоже углекоп,мокрый
и перепачканный; он молча сидел за отдельным столиком и в глубокомраздумье
пил пиво. Затем вошелещерабочий,жестомзаказалкружкупива,выпил,
расплатился и ушел, не сказав ни слова.
Новотпоявилсячеловеклеттридцативосьми,упитанный,гладко
выбритый, с круглым лицом и добродушной улыбкой. Это и был Раснер; прежде он
работал забойщиком, нотригоданазад,послезабастовки,Компанияего
уволила. Он былотличныйрабочий,отличалсякрасноречиемикаждыйраз
отправлялся во главедепутациипредъявлятьтребованияначальству;таким
образом, он в конце концов стал вожаком недовольных.Егоженаещераньше
держалалавочку,какимногиеженышахтеров;поэтому,когдаРаснера
выбросили на улицу, он решил сделаться кабатчиком, раздобыл денегиоткрыл
кабачокпрямопротивВоре,желаядосадитьэтимКомпании.Делаего
процветали; кабачок "Авантаж" стал излюбленным местомуглекопов;иРаснер
наживалденьги,раздуваямало-помалунедовольствовсердцахбывших
товарищей.
- Вот этого молодца я нанял нынче утром, - сейчас же объявил ему Маэ. -
Нет ли у тебя свободной комнаты? А затем, не можешь ли ты открыть ему кредит
до ближайшей получки?
Круглое лицо Раснера сразу изменилось.Онподозрительновзглянулна
Этьена и, не находя нужным выразить хотя бы сожаление, ответил:
- У меня обе комнаты заняты. Невозможно.
Молодой человек ожидал такойотказ,новдругонсталжалеть,что
придется уходить. Ну что ж, он и уйдет, как только получит свои тридцать су.
Углекоп, в одиночестве пивший пиво, ушел.Другиепосетителивходили,
прополаскивали себе горло и удалялись всетойженетвердойпоходкой.Ни
веселья, ни удовольствия, - это было именно только полоскание горла, простое
удовлетворение определенной потребности, без лишних слов.
- Так, значит, ничего нет? - каким-то особенным тономспросилРаснер,
обращаясь к Маэ, который маленькими глотками допивал пиво.
Тот окинул взглядом комнату и убедился, что, кроме Этьена, нет никого.
- Нет, пошумели еще порядком... Все из-за крепления забоев.
Маэ рассказал, в чем дело. Кабатчик раскраснелся отволнения:щекиу
него пылали, глаза загорелись.
- Вот как! - проговорил он наконец. - Толькотакиемерзавцыимогут
думать о снижении платы.
Присутствие Этьена, видимо, стесняло его. Тем неменееонпродолжал,
искоса поглядывая на него. Раснер ограничивался намеками,недомолвками.
Раснер ограничивался намеками,недомолвками.Он
говорил о директоре Энбо, о его жене, о племяннике-малыше Негреле, -никого
не называя по имени; он повторял, что долго так не может продолжаться: через
несколько дней должна произойти серьезная вспышка.Нуждадостиглакрайних
пределов. Раснер сталперечислять,сколькофабрикизаводовзакрылось,
сколько рабочих оказалось на улице. Онужецелыймесяцраздаетнеимущим
больше шести фунтов хлеба ежедневно. Вчера он слыхал, что Денелен,владелец
соседней шахты, не знает, какизбежатькризиса.Крометого,онполучил
письмо из Лилля со множеством тревожных подробностей.
- Знаешь, - проговорил он вполголоса, -этомнеписалтотчеловек,
которого ты видел здесь как-то вечером.
ТутвразговорвмешаласьвошедшаявзалженаРаснера,высокая,
сухопарая, порывистая женщина с длинным носом и багровыми пятнами нащеках.
В политике она держалась гораздо более радикальных взглядов, чем ее муж.
- А, письмо Плюшара, - сказала она. -Да,еслибыонбылздесьи
руководил делом, все сразу пошло бы лучше!
Этьен, прислушивавшийся к разговору, все понял; его возбуждали мыслио
нужде и о мщении. Неожиданнопрозвучавшееимязаставилоеговздрогнуть.
Затем он, как бы невольно, произнес вслух:
- Я знаю Плюшара.
Все уставились на него, и он пояснил:
- Дело в том, что я механик, а онбылмоимближайшимначальникомв
Лилле... Способный человек, я много с ним беседовал.
Раснер снова испытующе посмотрел на Этьена;лицоегобыстроприняло
иное выражение, - в нем отразилась внезапная симпатия.
Наконец он сказал жене:
- ЭтогочеловекапривелМаэ,онработаетунегооткатчиком.Он
спрашивает, нет ли наверху свободной комнаты и не можем лимыоткрытьему
кредит до ближайшей получки.
Всебыстроуладилось.Наверхунашласьсвободнаякомната:жилец,
оказывается, утром уехал. Кабатчик, все больше возбуждаясь, стал говорить во
всеуслышание, что он требовал бы от хозяев только возможного и несталбы,
как многие другие, добиваться того, что трудно получить. Женаегопожимала
плечами и находила, что надо более решительно отстаивать свои права.
- Прощайте, - перебил их Маэ. -Всеэтонискольконемешаетлюдям
по-прежнему спускаться в шахты; а раз люди работают в шахтах, то они будут и
дохнуть... Посмотри на себя, ты стал молодцом за три года, как ушел оттуда.
- Да, я очень поправился, - самодовольно подтвердил Раснер.
Этьен проводил углекопа до дверей, поблагодарив его за хлопоты; нотот
молча кивнул головою и ничего не ответил. Стоя напороге,молодойчеловек
смотрел, как Маэ медленно шагает по дорогекпоселку.ЖенаРаснерабыла
занята с посетителями и попросила Этьена немного обождать, пока она проводит
его в комнату. Стоило ли тут оставаться? Имсноваовладелосомнение.