Привидесдобнойбулкилицаувсехокончательно
расцвели.
- Как! Вы уже успели ее испечь? - проговорила Сесиль. - Вотсюрприз!..
Свежая, горячая булочка с шоколадом - чудесно!
Все уселись за стол; вчашкахдымилсяшоколад;разговордолгошел
только вокруг сладкой булки. Мелани и Онорина остались в столовой и сообщали
разные подробности выпечки, глядя, как родители и дочь набивали себероти
сидели с жирными губами. Прислуга приговаривала, что это сущееудовольствие
- испечь сдобную булку, когда видишь, с каким аппетитом кушают ее хозяева.
На дворе громко залаяли собаки; все решили, что это учительница музыки,
которая приходила из Маршьенна по понедельникам и пятницам. Кроме нее, ходил
еще преподаватель словесности. Девушка получала образование, живя вПиолене
в счастливом невежестве избалованного ребенка, выбрасывающего за окно книгу,
как только она начнет надоедать.
- Господин Денелен, - доложила Онорина, возвращаясь в комнату.
Следом за нею появился г-н Денелен, двоюродный брат г-наГрегуара.Он
развязно вошел в комнату походкойбывшегокавалерийскогоофицера,громко
разговаривая иоживленножестикулируя.Хотяемуминулопятьдесят,его
коротко остриженные волосы и пышные усы были совершенно черными.
- Да, это я, здравствуйте... Не беспокойтесь, пожалуйста! И он присел к
столу. Семейство, встретившее его восклицаниями, снова принялось за шоколад.
- Тебе нужно о чем-нибудь поговорить со мною? - спросил Грегуар.
- Ни о чем решительно, -поспешноответилДенелен.-Яотправился
верхом немного проветриться и, проезжая мимо, решил вас навестить.
Сесиль осведомилась о его дочерях, Жанне и Люси.ПословамДенелена,
обе чувствовали себя прекрасно: одна увлекается живописью, другая,старшая,
сидит с утра до вечера за фортепьяно и упражняется впении.Онговорилс
легкой дрожьювголосе,словнохотелподнапускнойвеселостьюскрыть
тревогу.
- А как идут дела в копях? - спросил г-н Грегуар.
- Ох, и на мне и на других отзывается этот проклятый кризис...Да,мы
теперь расплачиваемся за хорошее время! Слишком многопонастроилизаводов,
слишком много провели железных дорог, слишком много было вложено капиталов в
надежде на несметные барыши. А теперь деньги ушли, и не хватает даже нато,
чтобы пустить все это в ход... Ксчастью,положениеещенебезнадежное;
я-то, во всяком случае, сумею вывернуться.
Денелен, как и его двоюродный брат, получил в наследство однуакцию-
"денье" каменноугольных копей в Монсу.Будучипредприимчивыминженероми
томясь желанием нажить огромное состояние, он поспешил продать свое "денье",
как только стоимость его подняласьпокурсудомиллиона.Ондавноуже
вынашивал один план. Его жена получила от своего дядиправонаразработку
угля близ Вандама, где было открыто всего две шахты: Жан-Барт и Гастон-Мари.
Они находились в таком запущенном состоянии и былитакплохооборудованы,
что эксплуатация их едва покрывала расходы.
И вот Денелензагорелсямечтой
восстановить шахту Жан-Барт, поставить новуюмашинуирасширитьштольни,
чтобывнихмоглоработатьбольшееколичестволюдей,сохранившахту
Гастон-Мари лишь в качестве резервной. Тогда, говорил он, золото можно будет
загребатьлопатой.Мысльбылаправильна.Однакомиллионоказался
израсходованным, а проклятый промышленный кризис разразилсякакразвто
время, когда эта затрата должна была окупиться крупными доходами. К томуже
Денелен был плохим администратором, очень неровно относился к своимрабочим
и после смерти жены давал себя грабить всем, комунелень;даидочерей
своих он избаловал донельзя; старшая только и мечталаосцене,амладшая
мнила себя художницей, хотя триеепейзажаинеприняливСалон.Обе
остались хохотушками, несмотря на разорение, но угрозануждызаставилаих
сделаться очень расчетливыми хозяйками.
- Видишь ли, Леон, - продолжал Денелен нерешительно, - ты прогадал,не
продав своего пая одновременно со мной. Теперь все летит кувырком, тыочень
рискуешь... Вот если бы ты доверил мне свои деньги, я бы показалтебе,что
можно сделать из наших вандамских копей!
Грегуар спокойно ответил, допивая шоколад:
- Ни за что!.. Ты отлично знаешь, что я не хочу спекулировать.Яживу
спокойно; и было бы очень глупо с моей стороны забивать себе голову делами и
заботами. Что же касается Монсу, то курс может падать сколькоугодно,-у
нас на жизнь хватит. Не надо только слишком жадничать. Апотомявотчто
скажу: тебе, а не мне придется в один прекрасный день кусать локти сдосады
- Монсу скоро опять поднимется; я убежден, что и внуки Сесили будут получать
с него деньги на белый хлеб.
Денелен слушал его с натянутой улыбкой.
- Значит, - проговорил он, - если бы я предложил тебе вложить тысяч сто
франков в мое дело, ты бы отказался?
Заметив встревоженные лицаГрегуаров,онпожалел,чтопоторопился;
вопрос о займе пришлось отложить на самый крайний случай.
- О! Я еще не дошел до такого положения!Япошутил...Ноты,может
быть,иправ:скореевсегочеловекжиреет,живянаденьги,которые
зарабатывают для него другие.
Разговор переменился. Сесиль снова заговорила о кузинах, вкусыкоторых
очень ее занимали и в то же время смущали. Г-жа-Грегуар обещала свезтидочь
к этим милым крошкам в первый жесолнечныйдень.Итольког-нГрегуар,
сидевший с рассеянным видом, не принимал участиявразговоре.Новотон
громко сказал:
- Я на твоем месте не сталбыбольшеупорствоватьивступилбыв
переговоры с Монсу... Они очень этого хотят, и ты вернул бы свои деньги.
ОннамекалнадавнюювраждумеждукомпаниейМонсуивладельцем
Вандамскойшахты.Несмотрянаничтожноезначениепоследней,ее
Могущественная соседка была в ярости оттого, что в эксплуатируемые еюземли
шестидесятисемикоммунвклиниваетсяэтоткрохотныйучасток,не
принадлежащий ей.