- А я вот не могу отойти от своей нинаминутку:тотчаспринимается
кричать благим матом, - сказала Маэ, глядя на Эстеллу,уснувшуюунеена
руках.
Но ей не удалось уклониться от ответа на вопрос, который онапрочлав
глазах у Левак.
- Слушай, надо же как-нибудь с этим покончить.
Первое время обе матери безмолвно соглашались междусобою,чтобрака
заключать не стоит. Маэ хотелось как можнодольшепользоватьсязаработком
сына, а мать Филомены тоже выходила изсебяпримысли,чтоейпридется
отказаться от заработка дочери. Торопиться не к чему, иЛевакпредпочитала
даже держать у себя ребенка, пока у ее дочери был толькоодин;норебенок
подрастал, начал есть хлеб, а тем временем народился и другой.Матьнашла,
что для нее это убыточно, и с тех пор стала усиленно торопитьсосвадьбой,
не желая, чтобы интересы ее страдали.
- Захария уже тянул жребий, - продолжала она, -итеперьбольшенет
препятствий... Так когда же, а?
- Повременим, пока не будет полегче, - в смущении ответила Маэ. - Такая
досада,право,этидела!Будтоонинемоглипотерпеть,покане
повенчаются!.. Честное слово, я,кажется,готовазадушитьКатрину,если
узнаю, что она тоже сделала эту глупость!
Левак пожала плечами.
- Брось, в свое время и с нею будет то же, что со всеми!
Спокойно, как человек, который чувствует, что онусебядома,Бутлу
подошел к буфету и стал искать хлеб.Овощидлясупа,картофельипорей
лежали, наполовину очищенные, на конце стола; хозяйка раз десять принималась
за них, но поминутно бросала, увлекаясь беседой.Наконецонасовсембыло
собралась приняться за чистку, но сейчас же опять бросила и подошла к окну.
- Что такое?.. Посмотри-ка! Госпожа Энбо с какими-то господами. Вон они
пошли к Пьерронам.
И обе снова обрушились на женуПьеррона.Ее-тоникогданеобойдут,
когда показывают поселок приезжим, - ведутпрямокней,потомучтотам
чисто. Гостям, разумеется, ничего не рассказывают об ее историисостаршим
штейгером. Когда имеешьлюбовников,которыезарабатываютпотритысячи
франков в месяц да еще получают квартиру и отопление, не считая подарков,-
не хитрая штука держать дом в чистоте. Снаружи-то чисто, зато внутригрязь.
И все время, пока гости оставались в доме напротив, обе женщины судачили про
Пьерроншу.
- Выходят, - сказаланаконецЛевак.-Поворачивают...Посмотри-ка,
милая, не к тебе ли они пошли?
Маэ взволновалась. Успела ли Альзира убрать со стола? Да и обед ещене
готов! И, пробормотав "до свидания", она в смятении убежала домой, неглядя
по сторонам.
Но дома все так и сиялочистотой.Видя,чтоматьневозвращается,
Альзира надела фартук и с серьезным видом принялась заприготовлениесупа.
Она надергала на грядках остаткипорея,набралащавелюисталачистить
овощи.
Она надергала на грядках остаткипорея,набралащавелюисталачистить
овощи. Между тем на огневбольшомкотлеподогреваласьводадлямытья
мужчинам, когда они вернутся с шахты. АнрииЛенора,противобыкновения,
вели себя тихо, занявшись старым календарем, который они рвалиполистику.
Дед Бессмертный молча курил трубку.
Не успела Маэ войти, запыхавшись от бега, как в дверь постучаласьг-жа
Энбо.
- К вам можно зайти, милая?
Высокая, белокурая, немного отяжелевшая сорокалетняя женщина приветливо
улыбалась, скрывая под улыбкой боязнь испачкать свое шелковоеплатьецвета
бронзы, на которое она накинула черное бархатное манто.
- Входите, входите, - приглашала она своих гостей. - Мы тутникогоне
стесним... Какая у них чистота, не правда ли? А у этой женщины семеро детей!
И во всех домах у нас так... Я уже говорила вам, что Компания сдаетимдом
за шесть франков в месяц. Большая комната внизу, две наверху, погреб и сад.
Господин с орденом идамавмеховомманто,приехавшиесутренним
поездом из Парижа, таращили глаза, дивясь всему, что им показывали.
- И даже сад? - повторила дама. - Да они, должнобыть,отличноздесь
живут, это просто прелесть!
- Мы даем им угля больше, чем они в состоянии сжечь, - продолжалаг-жа
Энбо. - Доктор посещает их дважды внеделю,акогдаонисостарятся,то
получают пенсию, хотя у них и не вычитают из заработка в пенсионную кассу.
- Блаженный край! Поистине земля обетованная! - ввосхищениибормотал
господин.
Маэ услужливо предложила стулья. Дамы отказались. Г-же Энбо уже надоела
роль проводника по зверинцу, которою онаразвлекаласьнапервыхпорахв
своем уединении; скоро взяло верх отвращение к тяжелому запаху нищеты,хотя
она и решалась заходитьтольковсамыеопрятныедома.Ктомужеона
повторяла лишь обрывки слышанных фраз и никогда не снисходила до того, чтобы
получше ознакомиться с бытом рабочего люда, который трудился имучилсятак
близко от нее.
- Какие славные дети, - проговорила дама, в душе находя их ужасными:у
них были непомерно большие головы и всклокоченные волосы соломенногоцвета.
Маэ пришлось сказать, сколькоимлет.Извежливостиееспросилииоб
Эстелле. Дед Бессмертный в знак уважения к посетителям вынул изо рта трубку.
Этот человек, измученный сорокалетней подземной работой, с больныминогами,
с подточенным организмом иземлистымцветомлица,вызывалбеспокойство.
Когда его начал душить кашель, он вышел из комнаты, чтобы сплюнуть на улице,
боясь, как бы гостям его черный плевок не показался неприятным.
Альзира имелаполныйуспех.Какаяпрелестнаямаленькаяхозяйкав
фартучке! Посетители поздравляли мать, что у нее такая понятливая для своего
возраста дочка. И никто ни словом не обмолвился об ее горбе. Сострадательные
взгляды,вкоторыхчувствоваласькакая-тонеловкость,тоидело
останавливались на бедном, убогом создании.