Катринадажене
успела рассердиться: ондержалеезаталию,кружилейголовунежными
словами. Какая она дурочка, зачем бояться? Неужели онхочетпричинитьзло
такой милашке, мягкой, как шелк, такой нежной, что он готовеесъесть.Он
нашептывал все это ей на ухо, касаясь губами ее шеи, и отегословтрепет
пробегал по всему ее телу. Она задыхалась и ничего ему не отвечала. Кажется,
он действительно любит ее. Прошлую субботу, погасив свечу, она думала,лежа
в постели, что с ней будет, если он возьмет ее, а потом видела во сне, будто
согласилась отдаться ему, и замирала от удовольствия. Почему жесейчасона
испытывает к нему отвращение и ей чего-то жаль? Когда егоусыщекоталией
затылок так нежно, что она даже зажмурила глаза, переднеймелькнулатень
другого, того юноши, что был с нею утром.
Внезапно Катрина оглянулась.Шавальпривелеекразрушеннойшахте
Рекийяр, и она отпрянула, увидев темный сломанный сарай.
- Нет, нет, не надо, оставь меня! - прошептала она.
Ее обуял страх, тот страх, откоторогоинстинктивнонапрягаютсявсе
мускулы для отпора даже в тех случаях, когда девушка сама хочетотдатьсяи
чувствуетприближениепобедителя-мужчины.Всепостигшая,ноеще
девственная, Катрина испугалась, словно ей угрожало нечтострашное,словно
ей будет нанесена какая-то рана, и она боялась неведомой боли.
- Не надо, не надо, я нехочу!Яещеслишкоммолоденькая,говорят
тебе... Право, подожди по крайней мере, пока я стану взрослой...
- Глупая, тогдаибоятьсянечего...-произнесШавальсдавленным
голосом. - Какого черта тебе еще надо?
Он ни слова не сказал больше. Онкрепкообхватилееишвырнулпод
навес. Она упала на старые канаты, пересталасопротивлятьсяиподчинилась
мужской воле с той унаследованной от прабабок покорностью, которая чуть не с
детских лет бросала девушек ее поколения в объятия мужчин. Испуганныйлепет
утих, слышалось лишь жаркое дыхание мужчины.
Этьен сидел, не двигаясь с места, и все слышал. Вот и еще одна! Теперь,
просмотрев комедию до конца, он поднялся с неприятным чувством, исполненный,
завистливого возбуждения и гнева. Он без стеснения перепрыгивал черезбалки
- ведь эти двое слишком заняты собой, им ни до чего нет дела. Нокогдаон,
пройдя сотню шагов, обернулся, то судивлениемзаметил,чтообаужена
ногах, и так же, какон,направляютсякпоселку.Мужчинасновадержал
девушку за талию, благодарно прижимал ее к себе и что-то нашептывал; аона,
казалось, спешила домой, недовольная тем, что так запаздывает.
И вдруг Этьена охватило непреодолимое желание увидеть их лица. Это было
глупо, он пошел быстрее, чтобы не поддаться искушению. Ноногисамисобой
замедляли шаги, и у первого же фонаряЭтьенспряталсявтень.Удивление
пригвоздило его к месту, когда он узналКатринуиШаваля.СначалаЭтьен
заколебался-неужелиэтадевушкавтемно-синемплатьеичепчике
действительно Катрина? Неужели это тот самый мальчишка в штанах и полотняном
чепце? Из-за этих штанов он сперва не догадался, что это девушка, хотя она и
прикасалась к нему.
Но теперь онбольшенесомневался,онразгляделее
глаза, зеленоватые и глубокие, как светлая, прозрачная родниковаявода.Аи
да развратница! У него явилось беспричинноеияростноежеланиеотомстить
этой девке: он презирал ее. К тому же ейнеклицуженскоеплатье,она
просто отвратительна.
Катрина и Шаваль медленно прошли мимо. Им и в голову не приходило,что
за ними подсматривают. Шаваль задерживал Катрину,чтобыпоцеловатьееза
ухом, а она останавливалась, принимая его ласки исмеясь.Отставотних,
Этьен вынужден был все же следовать заними,иегораздражало,чтоони
преграждают ему дорогу; он поневоле все видел, и это бесило его. Значит, то,
в чем она клялась ему утром, - правда; у нее не было любовника; аон-тоне
поверил и лишился ее, чтобы не поступить,кактот,другой!Асейчасее
выхватили у него из-под носа,ионбылещенастолькоглуп,чтопошло
подглядывал за ними! Этьенсходилсума,онсжималкулаки,готовбыл
броситься на этого человека: им овладел один из тех приступовгнева,когда
он жаждал убийства, ничего не сознавая от ярости.
Прогулка продолжалась уже полчаса. Подходя к поселку, Катрина иШаваль
замедлили шаги, дважды останавливались у канала, трираза-проходямимо
отвала; им было теперь очень весело, ионивсюдорогунежничали.Этьен,
боясь, как бы его не заметили, делал те же остановки.Онстаралсяубедить
себя в том, что ему просто-напросто досадно; ну, а впредь -науканебыть
таким благовоспитанным и не щадить девок. Миновав Воре, Этьенмогспокойно
отправиться обедать к Раснеру, но он проводил влюбленных до самого поселка и
ждал в сторонке четверть часа, пока Шаваль отпустит наконец Катрину домой. И
когда Этьен уверился, что они окончательно расстались, он снова стал бродить
и зашел очень далеко по дороге в Маршьенн; он шагал, ни о чем не думая,ему
было грустно и что-тотакдушилоего,чтонехотелосьвозвращатьсяв
комнату.
Только час спустя, около девяти, Этьен пересек поселок, решив, что надо
поесть и лечь спать, если хочешь встать наутро в четыре часа. Поселокспал,
погруженный в темноту. Ни один луч света не проскальзывал сквозь затворенные
ставни, длинные фасады тянулись прямой линией, а над ними навис тяжелыйсон
и слышался храп запертых в казарму людей. Лишькошкапробежалапопустым
садам. День кончился,утомленныерабочие,вставотстола,валилисьна
постель, сраженные усталостью, набив кое-как желудок.
В освещенной зале у Раснера за кружками пива сидели какой-то механики
двое рабочих. Прежде чем войти, Этьен остановился, впоследнийразокинул
взглядом тьму. Снова, как утром, когда онпришелсюдаиветергулялна
просторах, перед ним раскинулось огромное темное пространство. Впереди,как
злобныйзверь,притаилосьВоре,еле-елеразличимоепритускломсвете
нескольких фонарей. Три костра горели передотвалом,повиснувввоздухе,
словно кровавые луны; мгновениями на фоне их выступалиогромныетенидеда
Бессмертного и его белой лошади.