Этьен снова заговорил вполголоса с Маэ; он принялся подробно объяснять,
что углекопам в Монсу необходимо учредить кассу взаимопомощи.
- Раз Компания уверяет, что предоставляет нам полную свободу, - говорил
он, - чего же бояться? Она дает нам только пенсии,назначаяихпосвоему
усмотрению, так как не производит никаких вычетов из жалованья. И вот, чтобы
не зависеть от расположения Компании, необходимо основать товарищескую кассу
взаимопомощи, на которуюмымоглибырассчитыватьвслучаенеотложной
необходимости.
И он стал объяснять подробности организациикассы,обещаявзятьвсе
хлопоты на себя.
- Я-то не прочь, - промолвил наконец Маэ, убежденныйегодоводами.-
Вот только как другие... Постарайся убедить других.
Левак выиграл партию; игроки бросили кегли, чтобы выпить пива.НоМаэ
отказался от второй кружки: там видно будет, день еще велик. Онвспомнило
Пьерроне: где-то он могбыбытьсейчас?Сидит,наверное,вкофейнеу
Ланфана.
Маэ уговорил Этьена и Левака пойти с ним в Монсу; кегельбан"Авантажа"
тотчас заняла новая партия игроков.
По дороге они зашли сперва в кабачокКазимиранашоссе,апотомв
кофейню "Прогресс". Их зазывали углекопы, стоявшие у отворенныхдверей,и,
конечно, отказаться было невозможно.Каждыйразприходилосьвыпиватьпо
кружке пива, а то и по две, потому что надо быловсвоюочередьугостить
товарищей. Они оставались не больше десяти минут,обменивалисьнескольким"
словами и шли дальше, прекрасно зная по опыту, что этопиво,светлое,как
ключевая вода, можно поглощать вкакомугодноколичестве,-всеравно,
единственным последствием будет то, чтопридетсячащесебяоблегчать.В
кофейне ЛанфанаонидействительнозасталиПьеррона,допивавшеговторую
кружку; ему пришлось выпить с ними и третью. Они, разумеется, тоже выпили по
кружке. Теперь компания состояла уже из четырех человек, и все отправились в
кофейню "Очаг" - посмотреть, нет ли там Захарии. Зал был пуст; ониспросили
по кружке и решили подождать. Затем вспомнили, что есть еще кофейня"Святой
Элоа". Там их угостил штейгер Ришомм, а оттуда, уженеподыскиваяникаких
предлогов, они стали переходить из кабачка в кабачок с единственной целью-
погулять.
- Надо пойти в "Вулкан"! - предложил вдруг уже захмелевший Левак.
Остальные расхохотались, но затем,послекороткогораздумья,решили
сопровождать товарища и стали пробираться сквозь шумную праздничную толпу. В
узком и длинном зале "Вулкана", на дощатой эстраде,сооруженнойвглубине
помещения, распевали, отчаянно жестикулируя,пятьсильнодекольтированных
певичек, набранныхвЛиллеизчислапубличныхженщиннизшегопошиба.
Посетитель платил десять су, если желал уйтисоднойизнихзадощатую
перегородку эстрады. Здесьбывалиглавнымобразомоткатчики,приемщики,
вплоть до четырнадцатилетних мальчишек, - словом, вся молодежь с шахт;пили
больше можжевеловую водку, чем пиво.
Здесьбывалиглавнымобразомоткатчики,приемщики,
вплоть до четырнадцатилетних мальчишек, - словом, вся молодежь с шахт;пили
больше можжевеловую водку, чем пиво. Порою на такие похожденияотваживались
и некоторые старые шахтеры - блудливые мужья, которымсемейнаяжизньбыла
невмоготу.
Когда новая компания уселась вокруг столика, Этьен взялся заЛевакаи
стализлагатьемусвоюмысльобустройствекассывзаимопомощи.Он
пропагандировалсупорствомновообращенного,видящеговэтомсвое
назначение.
- Каждый член кассы вносит двадцать су в месяц. Черезчетыре-пятьлет
составится порядочная сумма; а деньги - сила при любых обстоятельствах... А?
Как ты думаешь?
- Я не прочь, - рассеянно ответил Левак. - Надо будет потолковать.
Его внимание привлекла рослая блондинка, а когда Маэ иПьеррон,выпив
по кружке пива, собрались уходить, не дожидаясь следующего номера, онрешил
во что бы то ни стало остаться.
Выйдя вместе с товарищами, ЭтьенопятьувиделМукетту,котораякак
будто следила за ним. Она всюду оказывалась возле него и, улыбаясь, смотрела
своими большими глазами, словно желала сказать:"Хочешь?"Молодойчеловек
шутил и пожимал плечами. Тогда Мукетта сердито махнула рукойискрыласьв
толпе.
- Где же Шаваль? - спросил Пьеррон.
- А ведь правда, - проговорил Маэ, - наверное, в кофейне "Пикетт". Идем
в "Пикетт".
Подходя втроем к кофейне,ониуслыхалишумссоры.Удверейстоял
Захария и грозил кулаком валлонцу-гвоздарю, коренастому флегматичному парню.
Шаваль смотрел на них, засунув руки в карманы.
- А вот и Шаваль! - спокойно сказал Маэ. - Он тут с Катриной.
Откатчица и ее возлюбленный целых пять часовразгуливалипоярмарке,
которая раскинулась вдоль дороги в Монсу. Это былаширокаяулицасдвумя
рядами низких, пестро раскрашенныхдомиков;понейподлучамипалящего
солнца двигалась толпа, словно куча муравьев, ползающихдоголойравнине.
Вечночернаягрязьпросохлаипревратиласьвчернуюпыль,которая
поднималась, какгрозоваятуча.Кабачкипообеимсторонамулицыбыли
переполнены посетителями, занявшими все столики до самой дороги; у дверей на
тротуарах в два ряда стояли торговцы с лотками, предлагая девушкам косынки и
зеркала, мужчинам - ножиифуражки,атакжеразныесласти,конфетыи
печенье. Возле церкви был устроен тир для стрельбыизлука.Противсамых
складов играли в шары. Там,гдедорогаповорачивалавЖуазель,удома
Правления, за дощатыми перегородками устраивались петушиные бои. Дрались два
большихкрасныхпетуха;унихбылитвердые,какжелезо,шпоры;их
разодранныеглоткикровоточил".Дальше,уМегра,игралинабильярде;
победители получали ввидепризаштаны.