Пьерронисчез.БессмертныйиМукпроизносилиразом
несвязныеизлобныеслова,которыхниктонемогразобрать.Захария,
дурачась, требовал разрушенияцерквей,аМукепопростустучалоземлю
палкой, чтобы произвести побольше шума. Женщиныбыливисступлении:жена
Левака, подбоченясь, орала на Филомену, обвиняя дочь в том, что она смеется.
Мукетта кричала, что жандармам надо кой-куда наподдать;Прожженная,увидев
Лидию без корзины и салата, дала ей оплеуху и сталаразмахиватьрукамиво
все стороны, словно перед ней стояли хозяева, которыхейхотелосьизбить.
Бебер узнал от какого-то подручного, что г-жа Раснер видела, как дети украли
Польшу, и это на миг озадачило Жанлена; впрочем, он решил наобратномпути
потихоньку выпустить крольчиху у дверей "Авантажа" и, подняв ножик,заорал,
торжествующе размахивая сверкающим лезвием.
- Товарищи, товарищи!-взывалохрипший,усталыйЭтьен,добиваясь
минутной тишины, чтобы окончательно договориться.
Наконец к нему прислушались.
- Товарищи! Завтра утром в Жан-Барт, согласны?
- Да, да, в Жан-Барт! Смерть предателям!
Вихрь трех тысяч голосов вознесся к ясному небу и замер в лунной ночи.
* ЧАСТЬ ПЯТАЯ*
I
К четырем часам утра луна скрылась; наступила темная ночь.
У Денеленов все еще спали. Старый кирпичный дом, безмолвный имрачный,
с плотно запертыми дверями и окнами, стоялвконцеобширногозапущенного
сада, за которым начиналась шахта Жан-Барт. Позадидомакилометранатри
тянулась пустынная дорога в Вандам - большую деревню, скрытую за лесом.
Денелен, усталыйпослецелогодня,проведенноговшахте,храпел,
повернувшисьносомкстене.Вдругемупоказалось,чтоегозовут.
Проснувшись, он действительно услыхал голос и побежал отворитьокно.Перед
ним в саду стоял один из его штейгеров.
- Что случилось? - спросил он.
- У нас, сударь, бунт!.. Половина рабочих отказывается от работыине
дает другим спускаться в шахту.
Денеленнесразупонял,вчемдело;вголове,отяжелевшейот
прерванного сна, шумело; из окна его обдавало холодом, как из ледяного душа.
- Так заставьте их спуститься, черт возьми! - проговорил он.
- Это длится уже целый час, - сказал штейгер. -Мырешили,чтонадо
пойти за вами. Только вы, быть может, сумеете их образумить.
- Хорошо, иду.
Денелен быстро оделся. Он совершенно пришел в себя, но был до крайности
взволнован. Можно было ограбить весь дом: ни слуга, ни кухарка-никтоне
шевельнулся. Но по другую сторону площадки слышались возбужденные голоса,и
когда Денелен выходил, дверь распахнулась, и показалисьобеегодочерив
наскоронакинутыхбелыхпеньюарах:старшая,Люси,двадцатидвухлет,
высокая,пышнаябрюнетка,имладшая,Жанна,которойедваисполнилось
девятнадцать,-небольшогороста,сзолотистымиволосами,нежнаяи
миловидная.
- Папа, что случилось?
- Ничего особенного, - ответил Денелен, чтобы успокоить дочерей. - Там,
кажется, шумят буяны. Пойду посмотрю.
Но они запротестовали, не хотели его отпускать, требуя, чтобыонхоть
выпил чего-нибудь горячего:иначеонвернетсябольной;ведьондолжен
помнить о своем слабом желудке.
Отец отнекивался, уверяя честным словом, что ему надо идти скорее.
- Послушай, - сказала Жанна, повиснув у него на шее, - выпей рюмку рома
с двумя бисквитами, а то я от тебя не отстану, и тебе придется унести меня с
собой в таком вот виде.
Он должен был подчиниться, ворча,чтобисквитызастрянутунегов
горле. Но дочери уже спускались перед ним по лестнице сосвечамивруках.
Внизу, в столовой, они стали торопливо подавать: одна наливала в рюмкуром,
другая устремилась к буфету за бисквитами.
Ранооставшисьбезматери,девочкибылиизбалованыотцомибез
надлежащего руководства довольноплоховоспитаны.Старшаямечталастать
оперной певицей, младшая была помешана на живописи, -онаобладаласмелым
вкусом, выделявшим ее среди других. Когда сильно расстроенные дела заставили
их переменить весь уклад дома, экстравагантные девицы сразупревратилисьв
очень сметливых и разумных хозяек, глаз которыхоткрывалвсчетахкаждый
упущенный сантим. Теперь они, несмотря на свои размашистые манерыхудожниц,
крепко держали в руках бразды правления, экономили каждоесу,ссорилисьс
поставщиками, без конца переделывали старые платья идобилисьвсемиэтими
усилиями того, что дом сохранял приличный вид, хотя нужда и росла.
- Папа, ты ничего не ешь! - повторила Люси, заметив егоозабоченность,
его мрачную молчаливость; она испугалась. - Значит,этосерьезно?Утебя
такой вид... Скажи только слово, и мы останемся с тобой; обойдутсянаэтом
завтраке и без нас.
Люси говорила о пикнике, который предстоял в то утро. Г-жа Энбодолжна
была заехать в коляске сначала к Грегуарам за Сесилью, потом за ними,чтобы
всем вместе отправиться в Маршьенн на литейныйзавод,кудаихпригласила
завтракать жена директора. Это был прекрасный случайосмотретьмастерские,
доменные и коксовые печи.
- Конечно, останемся, - подтвердила Жанна.
Но Денелен рассердился.
- Зачем? Я вам повторяю, что это пустяки... Доставьте мне удовольствие,
ложитесь обратно в постель, выспитесь хорошенько и будьтеготовыкдесяти
часам, как условлено.
Он обнял их и поспешно вышел. Сапоги его застучали по мерзлойземлев
саду; затем шаги затихли в отдалении.
Жанна заботливо заткнулапробкойбутылкусромом,аЛюсизаперла
бисквиты на ключ. В комнате на всем лежала холодная опрятность, как вовсех
столовых, где скудно едят. Обе девушки воспользовались тем, чтовсталитак
рано, и проверили, не осталось ли свечеракакого-нибудьбеспорядка.Вот
валяется забытая салфетка; надо побранить прислугу. Наконец они поднялиськ
себе наверх.