Обе девушки воспользовались тем, чтовсталитак
рано, и проверили, не осталось ли свечеракакого-нибудьбеспорядка.Вот
валяется забытая салфетка; надо побранить прислугу. Наконец они поднялиськ
себе наверх.
Денелен шел кратчайшим путем по узкимдорожкамогорода.Ондумало
своем пошатнувшемся состоянии, о проданной акции Монсу, о миллионе,который
онреализовал,мечтаяувеличитьеговдесятьразикоторыйсейчас
подвергается такому риску. Ряд непрерывных неудач,огромныйнепредвиденный
ремонт, разорительные условия эксплуатации и наконецстрашныйпромышленный
кризис, разразившийся в то самоевремя,когдапредприятиетольконачало
приноситьдоход.Забастовкаможетегодоконать.Онтолкнулмаленькую
калитку; в ночной темноте едва можно было угадать темные очертания шахтенных
построек, вдали мерцало несколько фонарей.
Жан-Барт нельзя было сравнить по значительности сВоре,ноблагодаря
обновленным постройкам шахта стала, по выражению инженеров,"красивой".Не
ограничиваясь тем, что ширину шахтного колодца увеличили на полтора метра, а
глубину довелидосемисотвосьмиметров,промыселзановооборудовали;
поставилиновуюмашину,новыеклетидляспускарабочих,обновилипо
последнему слову техники инвентарь. В постройках сказывалсядаженекоторый
налетизящества:сортировочнаяукрашенарезнымфризом,башнячасами,
приемочнаяимашинноеотделениезакруглены,словнокапеллавстиле
Возрождения. Надо всем высиласьтруба,увенчаннаямозаичнойспиральюиз
красного и черного изразца. Водоотливный насос помещалсянадругойшахте,
ближе к старой шахте Гастон-Мари, предназначенной только для откачки. В Жан-
Барте, по правую и левую стороны от главной шахты, было толькодваствола:
один для вентиляции, другой с лестницами для спуска.
Шаваль пришел первым в три часа утра ипринялсясовращатьтоварищей,
убеждая их последовать примеру шахтеров из Монсу и требовать прибавки в пять
сантимов на вагонетку. Очень скоро четыреста человек,которыеработалина
дне шахты, высыпали из бараков в приемочную, скрикамиразмахиваяруками.
Желавшие продолжать работу, босые,слопатойилискиркойподмышкой,
держали в руках лампочки; другие углекопы, еще в сабо и в пальтопослучаю
холода, загораживалипроходвшахту.Штейгерынадрывалисьдохрипоты,
стараясь водворить какой-нибудь порядок; они взывали к благоразумию рабочих,
умоляя их по крайней мере не мешать тем, кто хочет работать.
Увидев Катрину в куртке, штанах и синем чепчике, Шаваль вышел изсебя.
Еще дома он строго приказал ей не вставать. Она же, в ужасеотпрекращения
работы, все же пошла вслед за ним: Шаваль никогда не давал Катрине денег,и
ей часто приходилось самой расплачиваться за него и за себя; чтожесней
будет, если она перестанет зарабатывать? Одна страшная мысль преследовала ее
- боязнь очутиться в маршьеннском публичном доме, гдеобычнокончалисвою
жизнь откатчицы, оставшиеся без хлеба и крова.
- Черт возьми! - закричал Шаваль. - Ты чего сюда притащилась?
Она бормотала, что ренты у нее нет и она хочет работать.
- А, ты идешь против меня, девка? Вон сию же минуту, или ятакподдам
тебе под зад!..
Испугавшись, она отошла и притаилась в сторонке, желая посмотреть,чем
все это кончится.
Денелен подошел со стороны лестницы, ведущей в сортировочную.Несмотря
на слабый свет фонарей, он быстрым взглядом окинул всю картину, всю эту кучу
людей, тонущую во мраке; онзналвлицокаждогозабойщика,нагрузчика,
приемщика, каждую откатчицу и вообще всех, даже подручных.
В главном корпусе, еще новом и чистом,приостановленнаяработаточно
ждала, когда к ней приступят: из разведенной машины вырывалсялегкийсвист
пара;клетидляспускарабочих,подвешенныенаканатах,оставались
неподвижны; брошенные вагонеткизагромождаличугунныеплиты.Быловзято
всего восемьдесят лампочек, остальные мерцаливлампочной.Нодостаточно
было одного его слова, чтобы вся трудовая жизнь снова пришла в движение.
- Что у вас тут происходит, ребята? -спросилонгромко.-Чемвы
недовольны? Объясните-ка мне все, и мы договоримся.
В беседах с рабочими Денелен обычнопринималотеческийтон,хотяи
требовал от них много работы. Властный, грубоватый, он прежде всего старался
привлечь их добродушным голосом, в котором звучалираскатывоеннойтрубы.
Рабочие его любили и особенно уважали за его мужество: он всегда былвместе
с ними в штольнях, первый шелвопасныеместа,когданесчастныйслучай
вызывал на шахте панику.Дваразапославзрыва,когдаотступалисамые
храбрые, его спускали в шахту, подвязав под мышки веревками.
- Ну как? -- сказал он. - Надеюсь, вы не заставитеменяраскаиваться,
что я за вас поручился? Вы знаете, я ведь отказался отжандармскойохраны.
Говорите спокойно! Я вас слушаю.
Все замолчали, смущенные, немного отстраняясь от него.НаконецШаваль
заговорил:
- Вот что, господин Денелен, мы не можем продолжать работу, если нам не
прибавят по пяти сантимов за вагонетку.
Денелен удивился.
- Как? Пять сантимов? Почему такое требование? Я-товедьнежалуюсь,
что вы плохо делаете крепления... Я необременяювасновымтарифом,как
администрация Монсу!..
- Может быть, но товарищи из Монсувсежеправы.Онинепринимают
тарифа и требуют увеличения платы на пять сантимов, потому что принынешних
ценах никакнельзячистоработать...Ивотмытребуемпятьсантимов
прибавки... Эй, вы там, - так ведь?
Послышались утвердительныеголоса,шумусилился,жестыстановились
угрожающими. Мало-помалу все сплотились в тесный круг.
В глазах Денелена блеснулогонь,аегокулак,кулакчеловека,до
безумия любящего твердую власть, инстинктивно сжимался, чтобынеподдаться
искушению схватить кого-нибудь за шиворот.