Так было раскрыто глубокое значение придуманного вчера слова.
Около часа говорили они о значении этого слова, но затем сменили тему и снова занялись Лисенком. Еще час обменивались они мнениями и взглядами относительнотого, который даже не умеет пройти как полагается, мимо своих друзей, а
проходит так, словно находится рядом с какими-то килигариконди.
– До конца своей жизни видеть его не хочу! – закричал Мокси. – И даже если буду жить еще дольше, все равно не взгляну на него.
– А я, если у меня будут два ломтя хлеба, намазанные чем– то очень вкусным, атот на глазах у меня будет умирать от голода, не дам ему ни крошки, – заключил Домби. – Пускай мучится от голода, потому что оставил меня одного в этой огромной пустой турбазе среди ночи… Я обижен и на вас обоих, Димби.
– За что, Домби?
– Да, я обижен и на тебя, и на Мокси, – ведь вы даже не поинтересовались, что происходило со мной вчера ночью после того, как вы оставили меня одного в этой огромной пустой турбазе.
– Запрещаю! – крикнул Мокси. – На этой полянке никто не имеет права говорить о том, что происходило вчера ночью!
– Да и турбаза эта не такая уж огромная, – все же напомнил Димби. "
– Кто хочет находиться здесь, должен молчать! – стоял на своем Мокси. – Запрещаю говорить и отом!
Наступило желанное молчанье. Все перебрались в тень, улеглись и сладко заснули. Проснулись они только через два часа, услышав шаги Лисенка. Он снова прошел мимо них, даже не взглянув, словно они вовсе и не были его друзьями или людьми, а были самыми обыкновенными килигариконди.
– Мне все же хотелось бы кое-что отметить, – заявил вдруг Димби, провожая взглядом удалявшийся хвост Лисенка.
– Что тебе хочется отметить? – спросил Домби, которого уже просто начала бить дрожь.
– Калигариконди не мы, а он.
– Что?! – взвизгнул Мокси, который тоже весь трясся.
– Что-то мне подсказывает, что то, что вот уже который раз проходит мимо нас, – вовсе никакой не Лисенок – он ведь не может так вести себя – а самый обыкновенный килигариконд. Но только…
– Что «но только»?
– Но только он принял обличье Лисенка.
Где-то неподалеку подала голос кукушка. Приятели примолкли и принялись считать. Она прокуковала двенадцать раз.
– Который теперь час? Погляди-ка, Димби! – попросил Мокси.
– Тридцать семь! – сказал Димби.
– А кукушка отбила двенадцать.
– Да ведь она постоянно обманывает, – сказал Димби, – Мои часы очень точные… Мокси, ты почему дрожишь? 1
– Потому что опять начинаются таинственные дела, которые мне противны.
– Предлагаю идти, – сказал Домби.
– Ну?! – удивился Димби. – Ты в самом деле предлагаешь нам всем идти домой?
– А что нам тут делать? Мы пробыли здесь почти весь день.
– Запрещаю! – крикнул Мокси. – Никто не должен трогаться с места!
– Это почему же?
– Потому что он будет продолжать ходить здесь, и я не хочу оставаться один.
– Кто будет ходить?
– Тот.
И в ту же минуту на тропинке опять показался Лисенок. Он подошел к ним, остановился чуть ли не перед самым носом Мокси, постоял молча минут пять и, ничего не сказав, ушел.
Трое приятелей бросились наутек. Напрасно Домби призывал Димби и Мокси сбавить темп. Мокси остановился только, когда они достигли Сред небольшой полянки. Домби подбежал к нему, вконец запыхавшись, и долго не мог выговорить ни слова – был не в силах набрать в грудь воздуха. Наконец, он перевел дыхание и тогда к ним подбежал запыхавшийся Димби.
Первое, что сумел произнести Димби, когда к нему вернулась способность говорить, были слова удивления – он не мог представить себе, отчего это Домби так испугался.
Домби ответил ему, что никакое привидение не может испугать его, но когда речь идет о килигариконди, то это совсем другое дело.
– Если хотите, приходите вечером снова на турбазу, – сказал Домби. – И пусть явится привидение и делает со мной, что хочет, – я и глазом не моргну. А вот килигарикондов не выношу. Ведь это просто ужасно, когда мимо тебя проходит твой первый друг, и он уже не он, а что-то совсем другое. И не зря вчера вечеромон придумал слово, хотя и не знал еще его значения. Вот тебе, пожалуйста, оно – это значение!
– Правильно, – сказал Мокси. – То, что ты говоришь, совершенно верно. Случилось самое страшное и мне не остается ничего другого, как сменить лес. Но ведьон и там найдет меня. Килигариконди находят все.
– Ох, я просто умираю от страха! – признался еще раз Домби.
Все трое примолкли. В самом деле, что могли они предпринять? Ничего. Но где в данный момент находится настоящий Лисенок? Что он делает? Об этом думал каждый. И вдруг в ЭТОЙ тревожной тишине они почувствовали, что за ними кто-то наблюдает. Когда они получше пригляделись, то увидели метрах в двух от себя темные задумчивые глаза Лисенка…
И они снова бросились бежать. Домби уже устал молить Мокси подождать его, но тот не сбавлял темпа. Домби не хотелось бежать одному – ему было скучно и страшно. А ослик несся метрах в пятнадцати впереди маленького толстячка, который, в свою очередь, оставил метрах в двадцати позади себя худенького мальчонку Димби. Они устремились к самой отдаленной точке – Резедовому омуту. Не теряя времени на раздевание, они прямо с бега кинулись в воду, приветливо принявшую их в свои прохладные объятия, приласкавшую и успокоившую их. Друзья приплыли на середину омута, чтобы быть как можно дальше от берегов – они полагали, что килигариконди не умеют плавать.
– Мне не ясно, чем все это кончится, – заговорил, наконец, ослик. – Просто не представляю, как завершится эта история.
Постепенно им становилось все приятнее, светло-зеленая вода успокаивала их. Они боялись теперь лишь одного – чтобы не наступила темнота. Им хотелось быть всем вместе, чтобы придавать друг другу смелости. Вот почему они одновременно набрали в легкие побольше воздуха и одновременно нырнули. Где-то между дном и поверхностью омута, но поближе к дну, на них прямо-таки уставились печально удивленные глаза Лисенка. Все трое как пробки выскочили на поверхность, глотнули воздуха и поплыли к берегу.
– Эй, где вы пропадали весь день?! —услышали они доносившийся с берега голос Лисенка. – Я весь покалечился, разыскивая вас!..
Кто это?! Неужели действительно Лисенок? Да. Совершенно верно! Это Лисенок! Живой. Стоит на берегу и отчитывает их.
– Да говорите же, куда это вы на целый день запропастились? Я весь покалечился, разыскивая вас, чтобы сказать вам, что мы еще раз пойдем на турбазу, где…
Пока они тряслись, приходя в себя от неожиданности, Лисенок раскрыл им свой план. Он решил нынешней же ночью снова привести их на турбазу и показать им, что на этот раз они не испугаются и не убегут.
Через полчаса, когда все успокоились, Мокси заявил, что готов последовать за Лисенком хоть на край света, даже в ад, потому что надеется, что килигариконди вряд ли посмеют появиться перед своим прообразом. И Домби тоже так считал. А что касается Димби, то было яснее ясного, что этой ночью он не расстанется с друзьями.
По дороге на турбазу Мокси обнял Лисенка и еще раз убедился, что это действительно он и действительно находится с ними.
– Потрогай его, Домби, потрогай и увидишь, что это он! – шепнул Мокси.
– Знаю. Еще до того, как ты мне сказал, я знал, – ответил Домби. – Я его щупал несколько раз.
– И я тоже, – признался Димби. – На всякий случай. Пока среди четверки друзей самым довольным затеей
Лисенка был Домби. Уже стемнело, когда они приблизились к турбазе, где он вторично покажет всем им, что герой.