Справа,слева,совсех
сторон, визгливые выкрикиаукционистовврезалисьпронзительныминотами
флажолета в глухие басы толпы. То была морская рыба,тобыломасло,то
была домашняя птица, то было мясо. За каждымударомколоколаподнимался
гомон открывающегося рынка. Солнце вокруг Флорана заливалолучамиовощи.
Он больше неузнавалнежнуюакварельбледныхкрасокзари.Разбухшая
сердцевинасалатагорела,гаммазеленыхцветовсверкаламощными,
великолепными оттенками, морковь рдела сгусткамикрови,репанакалилась
добела в этом ликующем пожаре красок. Слева от Флорана все еще катиласьс
возов лавина капусты. Он отвелглазаиувиделвдалиломовыеподводы,
которые по-прежнему шли с улицы Тюрбиго. Море продолжало прибывать. Флоран
чувствовал, как прилив мало-помалу доходитемудощиколоток,потомдо
пояса, а теперь вот-вот перехлестнет через голову. Ослепленный,утопающий
со звоном в ушах, подавленный всем этим зрелищем,предвидяещеновыеи
нескончаемые бездны наступающей на него пищи, он взмолился опощаде;его
охватила безмерная тоска при мысли, чтоонобреченнаголоднуюсмерть
здесь, в сытом по горло Париже, в этом искрометномпробуждениирынка.И
горячие крупные слезы брызнули из глаз Флорана.
Он выбрался в проход пошире. Две женщины - маленькая старушка и высокая
сухопарая - прошли мимо него, разговаривая, по дороге к павильонам.
-Ивыпришлисюдазапокупками,мадемуазельСаже?-спросила
сухопарая.
- Да, госпожа Лекер, если можно так выразиться...Выведьзнаете,я
женщина одинокая. Много ли мне нужно... Хочетсякупитькочанчикцветной
капусты, да все так дорого... А масло почем сегодня?
- Тридцать четыре су... У меня масло очень хорошее. Есливыпожелаете
заглянуть ко мне...
- Да, да, но не знаю, право, у меня есть еще немножко сала...
Флоран,сделавотчаянноеусилие,побрелзаэтимиженщинами.Ему
вспомнилось, что на улице Пируэт Клод назвалимяэтойстарушки;Флоран
решил расспросить ее, когда сухопарая уйдет.
- А как ваша племянница? - продолжала мадемуазель Саже.
- Сарьетта живет в свое удовольствие, - кисло ответилаг-жаЛекер.-
Она захотела устроиться самостоятельно. Теперь уж мне до нее дела нет.Во
всяком случае, не я подам ей кусокхлеба,когдамужчиныоберутеедо
нитки.
- Вы были так добры к ней... Но она должна неплохо зарабатывать: фрукты
в этом году хорошо идут... А как ваш зять?
- Ну, он-то...
Госпожа Лекер поджала, губы и, по-видимому, не собиралась продолжать.
- Такой же, как всегда, верно? - настаивала мадемуазель Саже.-Очень
почтенный человек... Правда, до меня дошло, что он легко тратит деньги...
- Кто его знает, на что он тратит деньги, - грубо ответила г-жаЛекер.
- Ведь он такой скрытный, такойскупердяй,он,видители,мадемуазель
Саже, такой человек, что скорей даст мне с голоду подохнуть,чемодолжит
пять франков.
- Ведь он такой скрытный, такойскупердяй,он,видители,мадемуазель
Саже, такой человек, что скорей даст мне с голоду подохнуть,чемодолжит
пять франков... Он отлично знает, что на масло в этом сезоне, как на сыр и
на яйца, спроса нет. А сам продает птицу, сколько ему угодно...Таквот,
ни разу, да, да, ниразочкадаже,оннепредложилмнесвоюпомощь.
Понимаете, я слишком горда, чтобыеепринять,нопростомнебылобы
приятно.
- Эге, да вот он идет, ваш зять! - понизив голос, заметиламадемуазель
Саже.
Обе женщины обернулись ипосмотрелиначеловека,которыйпереходил
шоссе, направляясь в главную галерею рынка.
- Некогда мне,-прошепталаг-жаЛекер,-яоставилалавкубез
присмотра. Да и к тому же нет у меня охоты говорить с ним.
Флорантоженевольнооглянулся.Онувиделмаленькогоквадратного
человека, жизнерадостного на вид, с седыми волосами,стриженнымиежиком;
под мышками он нес двух жирных гусей; головы гусей болтались и били его по
ляжкам прикаждомдвижении.Флоранрадостновсплеснулруками;забыв
усталость, он бросился за прохожим. Поравнявшись с ним, он хлопнул егопо
плечу.
- Гавар!
Тот поднял голову, с недоумением разглядывая и неузнаваяпредставшую
перед ним долговязую черную фигуру. Затем в крайнем изумлении воскликнул:
- Вы! вы! Как, неужели это вы?
Гавар чуть не выронил своих жирных гусей. Он никак не могуспокоиться.
Однако,заметивсвояченицуимадемуазельСаже,которыеиздалис
любопытством наблюдали эту встречу, Гавар пошел вперед, говоря:
- Идемте, ненужноостанавливаться...Здесьслишкоммногоглази
длинных языков.
Они зашли в галерею, чтобы поговорить. Флоран рассказал, чтоходилна
улицу Пируэт. Гавара это очень рассмешило; он от душихохоталисообщил
Флорану, что его брат Кеню переехал и открыл новую колбасную в двухшагах
отсюда, на улице Рамбюто, против Центрального рынка. Но особенно потешался
он над тем, что Флоран все утро провел с этим шутником Клодом Лантье: ведь
Клод племянник г-жи Кеню! Гавар хотел было повестиФлоранавколбасную.
Затем, узнав, что Флоран вернулся воФранциюсподложнымидокументами,
Гавар принял все меры, дабы соблюсти секретность. Онрешилидтивпереди
Флорана, на расстоянии пяти шагов, чтобы не привлекатьничьеговнимания.
Проходя через павильон живности, Гаварповесилнасвоейвитринеобоих
гусей, затем пересек улицу Рамбюто; Флоран следовал за ним по пятам.Там,
остановившись посредимостовой,Гаварглазамиуказалемунабольшую
красивую колбасную.
Косые лучи солнца падали на улицу Рамбюто, заливая светом фасады домов,
среди которых начало улицы Пируэт казалось черной дырой. Надругомконце
огромный корабль церкви св.Евстафиястоял,весьпозолоченныйсолнечной
пылью, как огромная рака смощами.Авсамойгущетолпы,вглубине
перекрестка, двигаласьврядармияметельщиков,равномерновзмахивая
метлами; тем временем мусорщики вилами кидалимусорвповозки,которые
останавливались через каждые двадцать шагов, звенябитымичерепками.