Чрево Парижа - Золя Эмиль 7 стр.


Клод

остановился, ахнув от восхищения.

Потом, когда они подошли к улицеПируэт,онсталемупоказыватьи

описывать каждый дом. На углу горел лишь один газовыйфонарь.Осевшиеи

разбухшие дома выпятили своинавесыибыли"пузатыми,какбеременная

женщина", по выражению художника;конькиихкрышзавалилисьназад,и

домишки словно поддерживали друг дружкуплечом.Затотри-четыредругих

дома, тонувшие в ямах мрака, казалось, вот-вотуткнутсяносомвземлю.

Газовыйфонарьвыхватилодинизних,ослепительнобелый,заново

оштукатуренный, похожий на старуху с немощным и дряблым телом,набеленную

и накрашенную,какмолодаякрасотка.Дальшенеровнаявереницадомов

постепенно уходила в глубокую тьму, изборожденная трещинами, вся в зеленых

потеках от дождя, являя собой такую беспорядочную смесь красок и поз,что

Клод хохотал от всей души.ФлораностановилсянауглуулицыМондетур

против предпоследнего дома слева. Еще спали три егоэтажасокнамибез

ставен, с маленькими белыми шторками, плотно задернутыми изнутри; наверху,

за занавесками узкого оконца под самым конькомкрыши,мелькалсвет.Но

особенное волнение Флорана явно вызвала лавкаподнавесом.Еекакраз

открывали. Она принадлежала торговцуваренымиовощами;внутриблестели

котлы, на прилавке вглиняныхмисочкахкрасовалисьвыложенныегорками

тертый шпинат ицикорийсвоткнутымималенькимисовками,откоторых

виднелись лишь белые металлические ручки. Изумленный этим зрелищем, Флоран

замер какпригвожденный;должнобыть,оннеузнаваллавку;онбыл

подавлен, прочитав на красной вывеске фамилию владельца:Годбеф.Опустив

руки, Флоран уставился на пюре из шпината с таким видом, словнопроизошло

величайшее несчастье.

Оконце под крышей распахнулось, и оттуда высунуласьголовкамаленькой

старушки; она поглядела на небо, на рынок, вдаль.

- Смотрите-ка, мадемуазель Саже, ранняя пташка, - заметил Клод, вскинув

на нее глаза.

И, повернувшись к своему спутнику, он добавил:

- Здесь жила моя тетка... Дом этот-гнездосплетен...Ага!Воти

Меюдены зашевелились: на третьем этаже свет.

Флорансобралсяужерасспроситьего,ноэтотчеловеквшироком

полинялом пальто внушал какое-тобеспокойство;такинепромолвивни

слова, он пошел вслед за Клодом, который стал рассказывать емуосестрах

Меюден.Онирыбницы;старшая-роскошнаяженщина;младшаяторгует

пресноводной рыбой, и когда стоит, такая золотоволосая, среди своих карпов

и угрей, смахивает на одну из мадонн Мурильо.Мало-помалуонвсердцах

договорился до того, что Мурильо не писал, а "валял дурака". Потомвдруг,

остановившись посреди улицы, воскликнул:

- Да куда же вы, собственно, направляетесь?

- Теперь уже никуда, - уныло ответил Флоран. - Идемте, куда хотите.

Когда они собирались повернуть с улицы Пируэт, чей-то голос извинного

погребка, стоявшего на углу; окликнул Клода.

- Идемте, куда хотите.

Когда они собирались повернуть с улицы Пируэт, чей-то голос извинного

погребка, стоявшего на углу; окликнул Клода. Клод зашел внутрь, потащив за

собой и Флорана. Ставни там были открыты только соднойстороны.Веще

сонном ночном воздухезалагорелагазоваялампа;настолахвалялись

карточки вчерашнего меню, какая-то тряпка, и ктеплому,затхломузапаху

вина примешивалось свежее дуновение ветерка из распахнутой настежьдвери.

Хозяин заведения, Лебигр, в одном жилете, со спутаннойкруглойбородкой,

обслуживал посетителей;егополное,справильнымичертамилицобыло

бледным и заспанным. Мужчины, собравшись подвое,потрое,выпивалиу

стойки; они кашляли, отплевывались, глазаунихещеслипались,иони

разгоняли сон белым вином и водкой. Флоран узнал срединихЛакайля;уже

сейчас, в эту рань, его мешок был набит овощами. Он выпивал по третьейсо

своим товарищем, обстоятельно рассказывавшим, каконпокупалкорзинус

картофелем. Осушив свою рюмку, ЛакайльпошелпотолковатьсЛебигромв

маленькую застекленную комнатку в глубине погребка, где свет не горел.

- Что будете пить? - спросил Клод у Флорана.

Войдя в погребок, он пожал руку пригласившемуегознакомцу.Этобыл

грузчик - красивый юноша лет двадцати двух, самое большее, без бороды,но

смаленькимиусиками,молодцеватоносившийсвоюзапачканнуюмелом

широкополую шляпу и наспинник из грубойковровойткани,лямкикоторого

перекрещивалисьнаегосинейблузе.Клодназывалегопоимени-

Александром, хлопал поплечу,спрашивал,когдаониснимсъездятв

Шарантонно. И оба стали вспоминать о совместной большой прогулкевлодке

по Марне, о том, как они вечером поужинали кроликом.

- Ну-с, что же вы будете пить? - повторил Клод.

Флоран в большом смятении смотрелнастойку.Вконцееепомещался

газовыйприбор,пылавшийрозовымииголубымиязычкамипламени,где

подогревались чайники вмедныхобручиках,спуншемигорячимвином.

НаконецФлоранпризнался,чтосудовольствиемвыпилбычего-нибудь

горячего. Лебигр подал три стакана пунша. Подле чайников стояла корзинас

только что принесенными сдобными булочками, -отнихещешелпар.Но

спутники Флорана до них недотрагивались,иФлоранвыпилсвойстакан

пунша, не закусывая; ему показалось, что вегопустойжелудокструйкой

льется расплавленный свинец. За пунш заплатил Александр.

- Славный он малый, - сказал Клод, когда они с Флораном снова оказались

вдвоем на улице Рамбюто. - Он становится таким потешным, когда попадает за

город: показывает всякие акробатическиеномера;даителоунего,у

канальи, великолепное, - я видел его нагишом; вот еслибыонсогласился

позировать мне обнаженным, на природе... А теперь, если угодно,пройдемся

по Центральному рынку.

Флоран следовал за ним, подчиняясь его воле.

Назад Дальше