Не заметив здесь никакихотступленийот
правил, они медленно прошли мимопочтительныхпродавцовиповернулив
отделы цветных ситцев и трикотажа; там царил такой же порядок. Но в отделе
шерстяных материй, расположенном вовсюдлинугалереи,выходившейпод
прямым углом к улице Мишодьер,Бурдонкльсновавошелврольвеликого
инквизитора при виде юноши, сидевшего на прилавке, бледногоотбессонной
ночи. Этот юноша, по имени Льенар, сын богатого торговца новинками в Анже,
покорно выслушал замечание: он боялся толькоодного-какбыотецне
отозвал его в провинцию, положив тем самымконецегожизнивстолице,
жизни, полной развлечений, беспечности и лени.Сэтойминутызамечания
посыпались градом, и по галерее вдоль улицы Мишодьер пронесласьнастоящая
гроза: один продавец в отделе сукон, из числа новичков, служивших пока без
жалованья и ночевавших у себя в отделе, осмелился возвратитьсявмагазин
после одиннадцати вечера; младший продавец из отдела портновского приклада
был застигнут в подвале с папироской. В отделе перчатокбуряразразилась
над головой одного из немногих парижан, служивших в этойфирме;этобыл
незаконный сын арфистки, "красавец Миньо", как его тут звали. Преступление
молодого человека заключалось в том, чтоонучинилвстоловойскандал
из-за плохой пищи. Служащие обедали втриочереди:одна-вполовине
десятого,другая-вполовинеодиннадцатого,третья-вполовине
двенадцатого; приказчик этот возмущался тем, что, обедая в третью очередь,
постоянно получает остатки, да к тому же и порции всегда бывают меньше.
- Как! Вас плохо кормят? - с наивным видом вмешался наконец Муре.
Он выдавал всего-навсего полтора франкавденьначеловека,ашеф
столовой, выжига-овернец, еще ухитрялся при этом набивать себе карман, так
что обеды и в самом деле были отвратительны.НоБурдонкльтолькопожал
плечами: шеф, которому приходится готовить ежедневно четыреста завтраков и
четыреста обедов, хотя бы и в три смены, конечно, неможетизощрятьсяв
кулинарном искусстве.
- Все равно, - благодушно сказал хозяин,-яхочу,чтобывсенаши
служащие получали здоровую и сытную пищу... Я поговорю с шефом.
И жалоба Миньо была похоронена. Возвратясь котправнойточкеобхода,
Муре иБурдонкльзадержалисьудвери,средизонтовигалстуков,и
выслушали доклад одного из четырехинспекторов,наобязанностикоторых
лежало наблюдать за порядком. Папаша Жув, отставнойкапитан,удостоенный
отличия под Константино, еще красивый мужчина с большим чувственнымносом
и величественной лысиной, пожаловался им на одногопродавца,которыйна
простое замечание с его стороны обозвал его"старикашкой".Продавецбыл
немедленно уволен.
В этот час в магазинеещенебылосостоятельныхпокупательниц.По
пустынным галереям проходили толькодомашниехозяйкиссоседнихулиц.
Инспектор, отмечавший у подъезда приход служащих, убралсписокитеперь
отдельно записывал опоздавших.
То был момент, когда продавцыокончательно
водворялись по отделам, которые были убраны и подметены уже кпятичасам
утра. Каждый, силясь подавить зевоту, вешал на место свою шляпу ипальто;
лицаприказчиковбылиещебледныпослесна.Однипереговаривались,
посматривая по сторонам, готовясь к новому трудовому дню; другие неспеша
снимализеленуюсаржу,которойнакануневечеромприкрылитовары,
предварительно сложив их как следует; и теперь перед их взорами появлялись
симметрично разложенные стопки материй. Магазин прибрался ивспокойном,
веселом утреннем блеске ожидал, когда сумятица продажисновазагромоздит
его и он словно сожмется,заваленныйгрудамиполотна,шелка,сукнаи
кружев.
В ярком свете центрального зала,уприлавкашелковыхтоваров,двое
молодыхлюдейразговаривали,понизивголос.Одинизних,невысокий
коренастый юноша с миловидным розовым лицом, подбирал шелка по цветамдля
витрины прилавка. Его звали Гютен; он был сыном содержателя кафе вИвето;
благодаря покладистомухарактеруивкрадчивости,подкоторойтаилось
необузданное вожделение, он сумел за какие-нибудь полтора года стать одним
из лучших продавцов; Гютен готов был все поглотить и всехсожрать,ине
потому, что был голоден, а просто так - ради удовольствия.
- Послушайте, Фавье, на вашемместея,честноеслово,далбыему
пощечину, - говорил он высокому сухопарому юноше с нездоровым цветомлица
и желчным характером; юноша этот родился в Безансоне, в семьеткачей;не
отличаясь красотой, он под внешним бесстрастием скрывалнезауряднуюсилу
воли.
- Пощечинами ничего не добьешься, -флегматичновозразилтот.-Уж
лучше выждать.
Они говорили о Робино, который надзирал за продавцами, показаведующий
отделом был в подвале. Гютен исподволь подкапывался под Робино, потому что
сам хотел занять местопомощниказаведующего.Ещевтотдень,когда
освободилось этовожделенноеместо,обещанноеРобино,Гютенпридумал
привлечь Бутмона на свою сторону, оскорбить Робино и заставитьегоуйти.
Однако Робино снес это, и с тех пор междуниминачаласьглухаявражда.
Гютен надеялся настроить против Робино весь отдел и выжить его. Внешнеже
он был с ним очень любезен, натравливая на помощниказаведующегоглавным
образом Фавье; последний, как продавец, по старшинству следовал за Гютеном
и, казалось, был только его подголоском, хотя иной раз тоже позволялсебе
грубые выходки, в которых чувствовалась затаенная личная злоба.
- Шш! Семнадцать!-быстросказалонприятелю,предупреждаяэтим
условным возгласом о приближении Муре и Бурдонкля.
Те продолжали обход и появились в отделе шелков. Они подошли к Робино и
потребовали объяснений по поводу бархата,отрезыкоторогобылисложены
стопками, загромождавшими стол. А когда Робино ответил, что большенекуда
класть. Муре с улыбкой воскликнул:
- Ведь говорил же я вам, Бурдонкль, что магазинсталтесен!Настанет
день, когда придется раздвинуть стены до самой улицы Шуазель.