Наконец сама г-жа Орелизаметиладевушкуи,
удивившись ее неподвижности, спросила, что ей нужно.
- Я жду госпожу Орели.
- Это я.
У Денизы пересохло во рту,рукипохолодели,ееохватилстрах,как
бывало в детстве, когда она боялась, что ее высекут. Она пролепеталасвою
просьбу, но так невнятно, что пришлось повторить все сначала.Г-жаОрели
уставилась на нее большиминеподвижнымиглазами,иниодначертаее
императорской маски не соблаговолила смягчиться.
- Сколько же вам лет?
- Двадцать, сударыня.
- Как так двадцать? Да вам не дашь и шестнадцати!
Продавщицы снова подняли головы.
- А я сильная! - поспешно добавила Дениза.
Госпожа Орели пожала могучими плечами. Затем изрекла:
- Ну что ж, я запишу вас. Мы записываем всех,ктопроситоместе...
Мадемуазель Прюнер, дайте мне список.
Списка никак не могли найти: он, должнобыть,хранилсяуинспектора
Жува. Высокая Клара как раз отправлялась на поиски,когдавошелМурев
сопровождении все того же Бурдонкля. Они заканчивали обход второгоэтажа;
побывав уже в отделах кружев, шалей, мехов, декоративных тканейибелья,
они дошли наконец до отдела готового платья. Г-жа Орели отошла в сторону и
заговорила с ними о заказе напартиюпальто,которыйонанамеревалась
поручить одной из больших парижских мастерских; онапокупалаобычновсе
сама, на собственную ответственность, но, когда дело касалось значительных
закупок,советоваласьсдирекцией.Бурдонкльрассказалейоновой
оплошности ее сына Альбера, и это, видимо, крайнерасстроилоее;парень
сведет ее в могилу; отец хоть и не блещет умом, зато по крайней мере ведет
себя прилично. ДинастияЛоммов,неоспоримойглавойкоторойбылаона,
доставляла ей порою немало огорчений.
Между тем Муре,заметивДенизу,удивилсяпросебяэтойвторичной
встрече с нею и, наклонившись к г-же Орели, спросил, что делает здесьэта
девушка;когдажезаведующаяответила,чтотапришлананиматься,
Бурдонкль, со свойственным ему презрением к женщинам, чуть незадохсяот
возмущения.
- Бросьте! - прошептал он, негодуя на подобную дерзость. -Вышутите!
Куда нам такую уродину.
-Чтоиговорить,неказиста,-согласилсяМуре,неосмеливаясь
вступиться за девушку, хотя он еще не забыл ее восторгапередустроенной
им выставкой.
Тем временем принеслисписок,иг-жаОрелиповернуласькДенизе.
Девушка действительно не производила выгодноговпечатления.Правда,она
казалась очень чистенькой в своем черном шерстяном платьице;бедностьже
ее костюмазначениянеимела,потомучтопродавщицуздесьснабжали
установленной формой - черным шелковым платьем; но бедасостоялавтом,
что у Денизы был очень тщедушный вид,авыражениелица-грустное.В
продавщицы брали если не красивых, так по крайней мере приятных девушек.
В
продавщицы брали если не красивых, так по крайней мере приятных девушек. А
под взглядами этихдамимужчин,изучавшихее,словножеребенкана
ярмарке, Дениза окончательно растерялась.
- Как вас зовут? - спросила заведующая, держа пере врукеиготовясь
писать.
- Дениза Бодю, сударыня.
- Возраст?
- Двадцатьлетичетыремесяца.-И,дерзнувподнятьглазана
смущавшего ее Муре, которого она теперь принимала за управляющего,потому
что видела его всюду, она робко повторила: - Я только с виду слабая, а так
я очень сильная.
Все улыбнулись. Бурдонкль с нетерпением разглядывалсвоиноги.Слова
Денизы, как нарочно, прозвучали среди обескураживающего молчания.
- В каком магазине вы служили... в Париже? - продолжала заведующая.
- Но ведь я приезжая, сударыня; я из Валони.
Опять неудача.Обычнов"Дамскомсчастье"требовалиотприказчиц
годичного стажа в одной из небольших парижских фирм.
Теперь Дениза пришла в полное отчаяние, и, не будь у нее мысли о детях,
она ушла бы, чтобы положить конец этим бесплодным расспросам.
- У кого вы служили в Валони?
- У Корная.
- Знаю, знаю; хорошая фирма, - вырвалось у Муре.
Обычно он не вмешивался в наем служащих,таккакзаперсоналнесли
ответственность заведующие отделами. Но, обладая тонкимчутьемвовсем,
что касается женщин, он почувствовалвэтойдевушкескрытуюпрелесть,
незаурядное изящество и нежность, которых она и сама засобойнезнала.
Хорошая репутация места первой службы тоже имела большоезначение;часто
это решало вопрос о найме. Г-жа Орели продолжала более мягко:
- А почему вы ушли от Корная?
- Посемейнымобстоятельствам,-отвечалаДениза,краснея.-Мы
лишилисьродителей,ядолжнабыласодержатьбратьев...Давоти
рекомендация.
Рекомендация была превосходная. Дениза начала былоуженадеяться,но
следующий вопрос опять оказался весьма каверзным.
- А в Париже вас может кто-нибудь рекомендовать?.. Где вы живете?
- У дяди, - прошептала она, сначала не решаясь назвать егоизбоязни,
что племянницу конкурента ни за что не возьмут. - Умоегодяди...Бодю,
здесь, возле вас...
Тут в разговор снова вмешался Муре:
- Вот как? Вы племянница Бодю?.. И это Бодю послал вас сюда?
- О нет, сударь!
Она не могла удержаться от улыбки - до того чудным показалось ейтакое
предположение. И она сразу словно преобразилась: лицо ее порозовело икак
бы расцвело от улыбки немного крупного рта, серые глаза загорелисьмягким
огоньком, на щеках появились очаровательные ямочки, дажесветлыеволосы,
казалось, готовы были вспорхнуть, разделяя бесхитростную и чистуюрадость
всего ее существа.
- Да она прехорошенькая! - шепнул Муре Бурдонклю.
Компаньон скучающим жестом показал, что не разделяет его мнения.Клара
поджала губы, а Маргарита повернулась спиной.
Одна только г-жа Орели кивком головы одобрила Муре, когда он сказал:
- Напрасно дядя не пришел с вами, - егорекомендациибылобывполне
достаточно.