Высокая и крупная,
Бланш была похожа на мать, но черты лица еебылигрубееиужезаплыли
нездоровым жирком. На осторожный вопрос приятеля Польответил,чтопока
еще ничего не решено и, быть может, ничего и не выйдет. Он познакомилсяс
мадемуазель Бланш у г-жи Дефорж, где в прошлую зиму был частымгостем,а
теперь появляется крайне редко; поэтому-то он до сих пор и не встречался с
Октавом. Валаньоск принят и у де Бовов, где емуособенноподушеглава
семейства,старыйпрожигательжизни,чиновник,собирающийсявыйтив
отставку. Впрочем, никаких средств у них нет: г-жа де Бов принесла мужув
приданое только свою красоту Юноны, и семья живет на доходотпоследней,
теперь уже заложенной фермы; жалкий доходэтот,ксчастью,дополняется
девятью тысячами франков, которыеграфполучаеткакглавныйинспектор
конских заводов. Он выдает жене очень мало денег, ибовсеещепредается
сердечным увлечениям на стороне, и графиня с дочерью вынуждены иногда сами
переделывать свои платья.
- Зачем же тогда жениться? - просто спросил Муре.
- Ах, бог мой, все равно этим должно кончиться, -произнесВаланьоск,
утомленно прикрыв глаза. - Кроме того, естькое-какаянадежда,-скоро
должна умереть ее тетка.
Между тем Муре не спускал глаз с г-на де Бова, которыйсиделрядомс
г-жою Гибаль; граф проявлял к ней чрезвычайную предупредительность и тои
дело вкрадчиво смеялся. Обернувшись к приятелю, Муре такмногозначительно
подмигнул, что Валаньоск ответил:
- Нет, не эта... По крайней мере пока еще нет... Бедавтом,чтопо
роду службы ему приходитсяразъезжатьвовсеконцыФранции,повсем
племенным заводам, и,следовательно,унеговсегдаестьпредлогдля
исчезновения. В прошлом месяце, в то время как его жена думала, чтоонв
Перпиньяне, он пребывал здесь в гостинице на отдаленной улицевобществе
некоей учительницы музыки.
Наступиломолчание;затемВаланьоск,тоженаблюдавший,какграф
увивается за г-жой Гибаль, тихо прибавил:
- Пожалуй, ты прав... тем более что эта милая дама, говорят, отнюдьне
отличается строгостью поведения. Я слышал препотешную историю о нейиоб
одном офицере... Но посмотри, до чего он занятен, как он магнетизируетее
взглядом. Вот она, старая Франция, мой милый! Я обожаю этого человека,и,
если женюсь на его дочери, он смело может утверждать,чтояэтосделал
исключительно ради него.
Муре от души расхохотался: все это его очень забавляло. И онпродолжал
расспрашивать Валаньоска; узнав, чтоидеяпоженитьегодругаиБланш
исходит от г-жи Дефорж, он теще больше развеселился. Милой Анриетте, как и
всякойвдовушке,доставлялоудовольствиеустраиватьбраки.Сосватав
чью-нибудь дочку, она зачастую предоставляла возможностьиотцудевушки
выбратьсебевеесалонеподругужизни;ивсеэтоделалосьтак
естественно, такмило,чтосветникакнемогбынайтитутничего
предосудительного.
Муре, любивший еелюбовьюделовогочеловека,всегда
занятого и привыкшего рассчитывать свои ласки,забывалснеювсесвои
уловки и питал к ней настоящую дружескую симпатию.
Вэтуминутуонапоказаласьнапорогемаленькойгостинойв
сопровождении старика летшестидесяти,появлениякоторогоприятелине
заметили. Голоса дам временами повышалисьдокрика,имвторилолегкое
позвякивание ложечек в китайских чашках; порою срединаступавшейнамиг
тишиныраздавалсязвонблюдечка,неловкопоставленногонамраморный
столик. Внезапно луч заходящего солнца,вырвавшисьиз-забольшойтучи,
позолотил в саду верхушки каштанов и, проникнув вокназолотисто-красным
снопом, зажег пожаром гобелены и бронзовые украшения мебели.
- Сюда, дорогой барон, - говорила г-жа Дефорж. - Позвольтепредставить
вам господинаОктаваМуре,емухочетсязасвидетельствоватьвамсвое
глубокое восхищение. -ОбернувшиськОктаву,онаприбавила:-Барон
Гартман.
На губах старика игралатонкаяулыбка.Этобылневысокий,крепкий
мужчина с крупной, какумногихэльзасцев,головой;егополноелицо
светилось умом, который отражался даже вмельчайшихскладкахурта,в
легчайшем трепетании век. Целых две недели противился он желанию Анриетты,
упорно просившей его обэтомсвидании,-непотому,чтобыиспытывал
особенно жгучую ревность, ибо, как умный человек, давно примирился с ролью
отца, но потому, что это был уже третийдруг,скоторымзнакомилаего
Анриетта, и он боялся вконцеконцовпоказатьсянемногосмешным.Вот
почему он подошел к Октаву со сдержанной улыбкой, как богатый покровитель,
который готов быть любезным, но отнюдь не согласен оказаться в дураках.
- Сударь, - воскликнул Муре с чистопровансальскимвоодушевлением,-
последняя операция "Ипотечного кредита" была изумительна! Вы неповерите,
как я счастлив и как горд, что могу пожать вам руку.
-Выоченьлюбезны,сударь,оченьлюбезны!-повторялбарон,
по-прежнему улыбаясь.
Анриетта глядела на них ясными глазами, без тени смущения. На нейбыло
кружевное платьескороткимирукавамиибольшимвырезом,обнажавшим
изящную шею. Она стояла между ними, откинувназадпрелестнуюголовкуи
переводя взгляд с одного на другого. Она была в восторге, видя их втаком
добром согласии.
- Я оставляю вас, господа, побеседуйте, - произнесла она взаключение.
И, обращаясь к поднявшемуся с дивана Полю, прибавила: - Не хотите личаю,
господин Валаньоск?
- С удовольствием, сударыня.
И они вернулись в гостиную.
Муре сел на кушетку возле барона Гартмана и вновь рассыпался в похвалах
операциям"Ипотечногокредита".Затемонперешелкособенно
интересовавшему его вопросу: он заговорил о новойулице,котораядолжна
служить продолжением улицы Реомюра и образовать между Биржевой площадьюи
площадью Оперы новый уголок города под названием улицыДесятогодекабря.